Отработанными движениями я быстро протерла порезы, останавливая кровь и нанесла ватным тампоном заживляющую мазь, зажав его между длинными ножницами, чтобы дотянуться до середины спины. Откинув окровавленную вату в сторону, я умыла лицо холодной водой и выпила сразу три обезболивающие таблетки. Я не рискну сейчас идти в душ, даже несмотря на то, что моя кожа буквально зудела, потому что моя спина будет явно не в восторге от горячей воды.
Я едва спала прошлой ночью, а утром вскочила с кровати от того, что мой пустой желудок скрутило спазмами. Едва доковыляв до туалета, я согнулась над унитазом, испытывая боль от сухих позывов. Горло обожгло желчью, заставляя мои воспаленные глаза слезиться. Я встала на ноги и плеснула холодной водой на свое лицо, отказываясь смотреть на свое отражение в зеркале. Порезы на моей спине болезненно заныли, поэтому я двигалась медленно и слегка заторможено, проделывая обычные вещи, чтобы собраться в школу. Мне казалось, что моя душа в который раз умерла и напрочь отказывалась возвращаться в мое сломленное тело. Я собирала сумку, чистила зубы и даже заплела волосы в низкий хвост, но мои мысли были далеко, прокручивая снова и снова каждую деталь последних пяти лет. Я буквально чувствовала, как стою на тонкой грани, которая вот-вот готова проломиться под весом моего тощего тела и похоронить меня под своими обломками. Я не знала, как долго мое тело еще сможет выдержать, но очевидно, что моя психика пошатнулась. Полное безразличие и апатия просочились в каждую клеточку моего организма, делая меня похожей на без эмоциональную куклу. Осознавала ли я это? Безусловно. Хотелось ли мне вернуться в реальность? Нет.
Половина дня в школе прошла как в тумане. Я механично записывала лекции, но ни разу не подняла руку, чтобы принять участие в обсуждениях, беседе или просто дать ответ на вопрос. Несколько раз мне приходилось выбегать из аудитории, чтобы опорожнить пустой желудок. Та часть воды, что я проглотила утром, вышла вместе с желчью. Я даже не думала о том, чтобы запихнуть в свой многострадальный желудок какую-либо пищу, опасаясь новых приступов рвоты.
Стелла утром подбежала ко мне, чтобы поделиться новостями, но мой пустой взгляд ее оттолкнул. Кажется, она даже обиделась, потому что пересела за другой ряд и даже не смотрела в мою сторону. Меня должно это волновать, не так ли? Ведь Стелла практически единственный человек, с кем я хоть как-то общаюсь. Мне было плевать. И от этого хотелось смеяться в голос, что было поразительным контрастом с тем, что я ощущала внутри себя.
-Нора, - раздался голос куратора, - пройди в раздевалку.
Я меланхолично развернулась и посмотрела на нее пустыми глазами, задавая ей молчаливый вопрос.
-Сегодня у нас медкомиссия, ваши родители подписали согласие на осмотр. Твой поток ожидает в раздевалке.
Она выразительно посмотрела на меня поверх своих круглых очков и торопливо махнула рукой в сторону раздевалок.
-Какая комиссия? – меланхолично переспросила я. Мой мозг упорно отказывался соображать.
-Через месяц вы официально переходите в старшую школу, поэтому должны пройти медицинский осмотр. Это стандартная процедура, какой она была и в прошлые годы.
-И мой отец дал согласия на осмотр?
-Конечно, как и все остальные родители, - она кивнула головой и поправила пальцами свои очки, которые от этого движения съехали на кончик носа, -правда, комиссия должна была быть три дня назад, но из-за болезни некоторых специалистов, ее перенесли. Поэтому прошу тебя пройти сейчас в раздевалку, Нора. У нас очень плотный график.