В замке ни Сюзанны, ни Сабинки почему-то не было. Добавил котенку в блюдце какой-то специальной питательной смеси из термостата, дотащился до ванной комнаты, по пути разбрасывая одежду — потом уберет, если дроны-уборщики не догадаются — и плюхнулся в джакузи. Нет, ну как же все-таки хорошо, что дома не надо изображать из себя несгибаемого Бога.
Женщины появились получасом позже. Кое-как разоблачились, жалобно попискивая, сползли в воду по обе стороны от него и затихли. Уже почти полностью отошедшему Затонову самому стало больно от их вида. Тела обеих представляли из себя один сплошной синяк. Впрочем, уже через четверть часа они с жаром рассказывали о своих сегодняшних успехах.
— Та-ак, — начиная что-то понимать, протянул он, — а кто вашу сладкую парочку в четыреста третьей зоне гонял?
— Так брат мой, Сашка. Я тебе, Пашенька, про него еще в первый день говорила, — откликнулась Сабина, — они с императором обычно вдвоем тренируются. А сегодня не получилось — Кирилл чем-то срочным занят был. Вот братец за нас и принялся.
— Талант, — признал Создатель, чмокнул в прелестный носик, повернулся в другую сторону и, тоже поцеловав в то же самое место, философски спросил жену: — Так что ты там говорила о наличии во всех модификантах толики моей крови? — чуть позже гордо добавил: — Гены то проявляются.
Сюзанна удивленно посмотрела на мужа, а потом вдруг закатилась смехом, как будто перед ней выступали сразу Чарли Чаплин, Аркадий Райкин и Юрий Никулин. Причем — одновременно.
— Твои гены? Ой, не могу!
Затонов озадаченно почесал затылок, в очередной раз поражаясь собственной роскошной шевелюре — в прошлой жизни привык к короткому "ежику", а нынче, увы, требовалось поддерживать реноме Бога.
— А как иначе ты объяснишь такую всеобъемлющую любовь модификантов к полетам? — в раздражении от явно надсмехающейся жены он несколько повысил голос.
Создательница, почувствовав недовольство любимого, убрала улыбку с лица почти мгновенно. Вытерла обильно выступившие слезы кружевным платочком, изящно, прямо как цирковой фокусник, вытянув его из рукава валяющейся рядом комбинезона, и мысленной командой вывела над джакузи у самого потолка большой экран объемно-лазерного монитора с какой-то весьма сложной схемой. Павел посмотрел, ругнулся про себя — во все времена не мог терпеть генную инженерию. Ну не его это, не его! — и вопросительно уставился на прекрасное лицо жены. Вот этим произведением искусства он мог любоваться вечно. Хотя, надо признать, девушка, что прижимается сейчас к нему с другой стороны, тоже чудо как хороша.
— В принципе элементарно, но выполнено весьма элегантно, — Сюзанна переглянувшись с Сабиной — понятно ли? — указала на несколько заалевших под ее взглядом нервных соединений: — Положительная обратная связь вот этой части мозга, вестибулярного аппарата, развитого лучше, чем у птиц, и выделением эндорфинов.
— Радость от полетов заложена Ицхаком Барденштейном изначально? — немедленно въехал Затонов.
— Правильно, — кивнула жена, — а еще мы все в некоторой степени адреналиновые наркоманы.
Последний термин ему объяснять было не нужно — определенная предрасположенность к риску.
— Ну а все вместе, включая заметное снижение инстинкта самосохранения, дает такую гремучую смесь, что равных нам пилотажников в известной части галактики вряд ли когда-нибудь удастся найти, — она ласково провела ладошкой по щеке мужа и спросила:
— Пашенька, я доходчиво объяснила? — дождавшись подтверждающего кивка, чуть заискивающе осведомилась: — Надеюсь, теперь ты не будешь так рьяно возражать против наших имен в плановой таблице полетов твоей группы? Ну, сам подумай, кто еще сможет лучше прикрыть в бою твою спину, чем Создательница со Святой?
Поцелуй и нежные поглаживания по плечу появились и с другой стороны.
— Н-да, доходчиво-то доходчиво, но кто бы прикинул боевые потери при такой гремучей смеси?