Война, жизнь, любовь, дети — в этом феерическом танце смешалось все. И удивительная неземная грация обеих девушек.
Музыка незаметно стихла, а они все кружились в своем завораживающем танце, подчиняясь неслышному ритму. Столкнулись, медленно стекли на сцену, как оплывший воск сгоревшей свечи и замерли там, испустив последний, казалось, в их жизни томительный вздох.
Затонов не сразу пришел в себя и поразился царящей вокруг тишине. Потом услышал даже не движение воздуха, а какой-то зажатый всхлип. Затем удивленно захлопал глазами, отстраненно наблюдая медленное опускание людей на колени. Оставшись в вертикальном положении один во всем зале, каким-то седьмым чувством начал понимать, что верующих сегодня прибавилось. Пусть не в него самого, а только в двух его восхитительных девушек, но верить, поклоняться и выполнять любые просьбы как приказы будут обязательно…
****
— Просто, не просто, но необходимо вытащить из людей наружу глубоко затаенное в них прекрасное, все-таки оставшееся там от природы. Никакая самая изощренная пропаганда не в состоянии вытравить из людей красоту, как основание выбора объекта для совместного продолжения рода.
— Командир, ты ставишь во главу угла именно физиологию? — спросил после короткой паузы герцог Серебряный.
— Можешь предложить другую основу для вытаскивания человечества из ямы безверия и подмены истинных приоритетов жизни? Когда главное не лучшая жизнь для детей и будущих поколений, а желание сиюминутно получить максимум удовольствий, как угодно ублажая для этого власть имущих? — вопросом на вопрос ответил Затонов.
— При жизни нынешнего человечества поставленная задача решения не имеет, — отчеканил граф Котицкий.
— Никто и не говорил, что будет легко, — согласилась с ним Сабина, — значит нужно спланировать все наши действия на больший срок, воспитывая своих детей так, чтобы у них все получилось.
— Ты как всегда права, Святая, — склонил голову император-консорт Небесный, обратившись к девушке в соответствии с ее высоким титулом, — позволишь мне составить обстоятельную докладную жене и Верховному главнокомандующему? — он посмотрел почему-то не на Сабину, а на Создательницу. Привык из-за американского матриархата полагаться на решения старших в семье женщин?
— Да какая разница, кто и как отпишется императорам? — недовольно потряс головой Павел. — Меня другое интересует. Вы-то сами согласны с такой постановкой вопроса?
— С необходимостью приложить все силы для помощи земному человечеству? — уточнила подполковник Столбова. Дождавшись утвердительного кивка Затонова, продолжила: — А народ Наташки другого будущего для себя и не представляет. Но, как мне кажется, командир, ты несколько преувеличиваешь сложность этой миссии.
— Объяснись, дорогая, — мягко попросила Сюзанна. Ну а как иначе могла обратиться одна беременная женщина к другой, тоже носящей ребенка под сердцем?
— Ну-у-у, — задумалась Столбова, — вы, наши Создатели, почему-то считаете, что мы смотрим на слабых и недостаточно умных по сравнению с нами землян с пренебрежением, как на нечто несовершенное. А это совсем не так, — и тут же развила свои мысли, отталкиваясь в первую очередь от понятия прекрасного.
Павел слушал и… балдел.
В том, что на взгляд землян модификанты были все как один поразительно красивы, не было ничего удивительного — коллектив грамотных специалистов в "Генетик компани" не зря ел свой хлеб с маслом и толстым слоем красной или черной — кому, что больше нравилось — натуральной икры. А вот то, что народ Наташки после трех тысячелетий веры в Создателей, молясь на новые иконы своих Богов, сделает землян эталоном прекрасного, Затонов никак не ожидал. Нет, те, кто уже нашел свои половинки под яркими лучами Инти, особо на представителей старой цивилизации не любовались. Но флотская молодежь — глаз ведь оторвать не могут. Похоже, что налаживание связей Наташки с Землей не будет таким уж сложным делом, как они с Сюзанной ожидали. Нужно только организовать массовый десант модификантов в центры старой цивилизации. А там… Нет, не "стерпится — слюбится", строго наоборот — сначала полюбят друг друга, и только потом будут учиться терпеть недостатки своей "второй половинки".
Полковник фон Миллер скромно сидел у самого входа в кают-компанию. Слушал уже привычную скороговорку — ну живут модификанты быстрее, метаболизм у них такой, потому и "строчат" — и уже почти не удивлялся. Пришли из самой глубины вражеской территории, спасли от гибели его и его парней, а теперь строят планы помощи всему человечеству. Альтруизм и благородство из них так и брызжет. Интересно, как бы он сам отнесся к непрошенным гостям, если бы с первого мгновения не утонул в бездонных карих глазах Сашеньки? Попробовать абстрагироваться и посмотреть на них со стороны?