— За что?
Она ласково улыбнулась:
— За то, что так долго пришлось ждать.
— Всего-то три тысячи лет, — хмыкнул он и задохнулся от счастья — девушка прильнула к нему всем телом и буквально впилась хозяйским поцелуем в губы. Впрочем, долго хорошего не бывает — императрица Америки — ну а кто это еще мог быть? — вдруг обмякнув, начала безжизненно сползать по его телу. Кирилл подхватил ее на руки, повернулся к вертолету — нет, долго — и, на ходу развернувшись, уверенно понес к входному люку надстройки. Девушка пришла в себя всего через пару шагов, обхватила его за шею и счастливо прошептала:
— Если бы ты знал, Пашенька, как я по тебе соскучилась.
"Пашенька?!" — застучало набатом в голове. Значит действительно она?
Сашка, провожая взглядом обнявшуюся парочку, поставил пистолет на предохранитель и убрал в кобуру. Не оборачиваясь, только по звуку, определил подобные же действия у себя за спиной. Впрочем, бойцы напротив, тоже расслабившись, закидывали свои карабины на ремень за спину. И только потом поднял взгляд на подошедшую ближе девицу в щегольском комбинезоне, что сопровождала своего монарха.
Та радушно улыбнулась и покровительственно похлопала по плечу:
— Не боись парень. Ничего твоему мущинке наша Великая императрица не сделает, — потом, бросив короткий взгляд на закрывшуюся за монархами дверцу люка, добавила: — Разве что затрахает до потери пульса. Но это, как сам понимаешь, совсем не смертельно, — и удивленно посмотрела на полковника, грохнувшегося на пятую точку и расхохотавшегося во все горло. Затем перевела удивленный взгляд на поддержавших своего командира громким смехом сангарских бойцов. И что она такого сказала, чтобы вызвать настолько громогласный хохот?
Сашка, успокаиваясь, поднялся, и протянул девушке руку:
— Ну давай, подруга, знакомится, что ли? — вытянулся, отдал честь, представился: — Личный адъютант верховного полковник Александр Серебряный, — почему-то свой высокий титул ему объявлять не захотелось. Вновь протягивая руку, спросил: — С кем имею честь?
Она вложила ладонь в его, ощутила осторожное пожатие, и, испытывая накатившую вдруг непривычную робость, тихо сказала:
— Подполковник Александра Столбова, начальник Службы безопасности империи.
— Тезка, значит? Тогда, Сашенька, давай знакомиться ближе, — и, окатив ее радостью, вплоть до восторга, вдруг прижал к себе и поцеловал прямо в губы. Раздавшийся сзади смех прекратил демонстрацией за спиной тяжелого кулака. Бойцы вникли моментально.
Американцы напротив даже не подумали улыбнуться — если гроза всей империи Александра Столбова заметит хоть тень усмешки, то берега им не видать минимум полгода. Это если вообще доживут…
****
Прошел по указанному какой-то женщиной в офицерской форме направлению — знаки различия соответствовали сангарскому майору или, на морской лад, капитану третьего ранга — спустился на лифте, так и не выпустив из рук прижавшуюся к нему девушку. Клавиши в кабине нажимала все та же "кап-три". Она проводила до… каюты? Внутри обнаружились апартаменты для явно не рядового состава. Лакированные дубовые панели, зеркало в полстены, затянутые тонкой узорчатой тканью иллюминаторы, сверкающие под тюлью полированной бронзой. Да и дубовая постель на витых ножках с балдахином своими размерами впечатляла. На нее, прямо на меховое покрывало, подтянув ближе пухлую подушку, Кирилл и уложил молодую женщину. Сам устроился рядом в кресле, глядя в ее загадочные глаза.
— А все-таки ты не подполковник Затонов, — вдруг с какой-то ленцой заявила девушка.
Кирилл окинул взглядом ее, надо признать, роскошную фигуру и с улыбкой согласился, иронизируя:
— Увы и ах… — а после паузы добавил: — Но ведь и ты никак не капитан Мартинес, то есть совсем не Создательница.
Красавица вдруг потянулась с ленивой грацией дикой кошки. На первый взгляд она казалась вальяжно-расслабленной, но на самом деле женщина пыталась скрыть… напряжение? И поза и ленивый тон были всего лишь ширмой, за которой скрывался… Страх? Именно что с большой буквы, внезапно понял он. Даже не страх, а ужас. И чего боится? Ну не съест же Кирилл ее? Потом все-таки понял — не за себя боится, за свой народ. Боится войны. Понял, проникся, внутренне полностью расслабился, но не стал показывать этого.