Браун слушал Лимена хмуро. Выстрелы доносились все ближе.
Во двор арсенала вбежал Оливер, бледный, потный:
— Отец, они заняли мастерские и мост. Их очень много. Они охотились за нами. Денгерфилд убит.
«Я несу полную ответственность за жизни тех, кто уже погиб и кому еще предстоит погибнуть», — в этих строках из тюремного письма Браун позже выразил то, что ощутил в разгар боя.
— Первый из нас…
— Он упал среди улицы, они набросились на труп, как псы. Били палками, рубили саблями.
Шилдз Грин бросился к бойнице — отомстить за друга. Кто-то упал. Может, и не убийца Денгерфилда.
Выстрелы вблизи. Пули в стену. С улицы крики: «Убивай их! Убивай их!»
Стивенс командовал:
— Цельтесь спокойно. Не высовывайтесь.
Браун приказал отвести всех пленных в большое кирпичное здание, помещение для пожарных машин. Некоторые попросили разрешения сходить домой, предупредить родных да заодно позавтракать. Браун разрешил. Один пленник уходил дважды — завтрак не сразу поспел.
(Потом, на суде, Гардинг говорил о «шайке воров и разбойников». Пусть бы вспомнил какого-нибудь разбойничьего атамана, который отпускал своих пленных домой, на ланч…)
Стивенс быстро обошел двор:
— Они строят баррикады на прилежащих улицах и напротив, у трактира. Их уже не меньше тысячи. Много пьяных. Пушек пока не видно.
К воротам изнутри придвинули тяжелые телеги с насосами.
На другой стороне улицы, за оградой арсенала, толпились. Галдели. Орали. Подъезжали все новые всадники. Над трактиром подняли флаг — звезды и полосы — флаг федерального правительства.
Браун велел Томпсону ответить — поднять на шоссе белое полотнище, флаг парламентера, и вместе с одним из заложников пойти к врагам, предложить перемирие.
— Пусть нам откроют дорогу за Потомак, там мы отпустим всех пленных.
Томпсона окружила толпа, мелькали стволы ружей, его повели в трактир. Шум на той стороне усиливался.
Браун послал новых парламентеров — Уотсона и Стивенса — и с ними пленного, начальника арсенала.
— Объясните нашим противникам, что мы не хотим бессмысленного кровопролития, но, если они не пойдут на перемирие, мы будем сражаться до последнего заряда, это им дорого обойдется. Пусть нам предоставят возможность выйти из города.
— Сэр, — обернувшись к начальнику арсенала, — вы подтвердите, как мы обращаемся с пленными. Но если нам навяжут схватку, мы не ручаемся за их жизнь.
Трое с белым флагом не прошли еще и полпути, как началась пальба и яростные крики: «Убивай! Убивай!»
Уотсон приполз обратно, скрюченный от боли.
— В живот… И Стивенса ранили очень тяжело… Он не может двигаться… Остался лежать на улице, Отец, их там тысячи…
Уотсона положили на сложенные плащи, перевязали. Он кусал губы от боли.
— Молись, сынок…
Один из пленных отделился.
— Сэр, капитан, я механик Джо Бруэй, я хочу помочь вашему другу Стивенсу, это он брал меня в плен, я знаю, что он хороший парень. Я отнесу его туда, где его перевяжут, и вернусь. Бруэй держит слово.
— Идите.
Он вышел, махнул рукой, закричал: «Не стреляйте, я пленник, я механик из Ферри, Джо Бруэй».
Он легко поднял Стивенса и понес его к вокзалу, Через полчаса он вернулся:
— Парень едва ли выживет. Дырки в плече и в бедре. Ваш друг хорошо держится, просил передать капитану Брауну, что он ни о чем не жалеет.
Шум на улице опять усилился.
Лимен сидел в углу, его бил озноб. Зачем он вернулся сюда утром? Ему двадцать лет, он самый молодой. Он еще и не жил. А что, если попробовать? Вдруг?.. Он рванулся, выбежал, понесся к реке. Ему стреляли вдогонку: он успел упасть в холодную, тяжелую воду. В серой воде островок. Пытался двигаться, уже раненый. Продолжали стрелять и тогда, когда плыло мертвое тело.
Браун уперся в длинную шпагу Вашингтона, уставился в небо… Чего он ждет? Никто ему не поможет.
Оливер злобно:
— Трусливые убийцы, хуже индейцев, ликуют над мертвым.
Снова выстрелы со стороны Шенандоа. Нет, теперь это не беспорядочная, пьяная пальба. Там Каги. Значит, он и его парни не успели уйти. Пуля догнала Каги в реке. Лири был тяжело ранен, его подобрали, и он дожил до следующего утра.
Вдова Лири потом вторично вышла замуж. Ее внук, Лэнгстон Хьюз, стал замечательным современным поэтом.
Копленда, негра с винтовкой, схватили: «Линчевать! Линчевать черномазого! На сук его! Вздернуть и поджечь!»