Боже, и за что ей только достался этот чудесный малыш? Алина, ласково улыбнулась, но не успела ответить, как Алексей, кашлянув в кулак, опередил ее.
– Миш, эта булочка твоя, она же на тебя посмотрела, а значит, выбрала тебя одного. Я другую возьму. Ту, что слева. – Кажется, такой ответ ребенка устроил и он, быстро забыв о теме разговора, приступил к еде.
– И еще, Миша... кхм... Ты можешь называть меня дядя Леша. Думаю, всем так будет удобно. – Алексей отвел взгляд, явно сконфуженный ситуацией, но Алина не вступала в разговор. Он сам его инициировал, а значит что-то для себя решил.
– Дядя Леша, а ты мамин друг? – Спросил Мишутка, болтая ножками, и засовывая ложку с куриной запеканкой в рот так, что часть соуса осталась на уголках.
– Тут уж маме решать. – И молниеносный взгляд на Алину, у которой даже дыхание сбилось в тот момент. Девушка медленно ела кусочки мяса, но все же решилась, подняла голову и чуть заметно кивнула мужчине, чтобы понял только он.
Дальнейший ужин прошел спокойно. Алексей поел быстрее всех, наполнил бокал Алины вишневым соком по ее просьбе и сам все это время смотрел на маму с ребенком. И образ их жизни вообще не был сопоставим с тем счастьем, которое они излучали, находясь вместе. Миша абсолютно солнечный ребенок. Искренний, прямой, достаточно спокойный и не по-детски серьезный. Мужчина, сложив руки на груди, даже изредка улыбался, глядя на старания ребенка, есть самостоятельно и аккуратно. Получалось, откровенно говоря, плохо, но нельзя было не отметить приложенных стараний. «Интересно, а мой сын вел бы себя похожим образом?», – пронеслось в голове Алексея, где он тут же задушил эту мысль. Расслабился. Нельзя.
Когда ужин подошел к концу, мужчина позвал Людмилу, которая тут же растаяла от обаяния белокурого мальчугана. Алина попробовала предложить свою помощь, но была тут же остановлена. Алексей чуть было не схватил ее за руку. Вовремя успел отдернуть. Просто сказал идти за ним и стараясь закончить этот сумбурный день, показал гостям их комнату.
– Алексей, спасибо... За все. Доброй ночи... – Голос девушки утонул в тишине, натыкаясь на стену, возведенную мужчиной. Он ничего не сказал. Молча развернулся и ушел вверх по лестнице. А девушка и не думала обижаться. Он лишь ее начальник, временный к тому же. И не обязан вести себя иначе. Или вообще оправдывать чьи-либо ожидания.
Алина заглянула в ванную комнату и пальчиком поманила за собой малыша, который с радостным возгласом побежал за ней. Купание долго не продлилось, несмотря на удобство ванной комнаты, большое количество пены и игрушки, которые так любил Мишутка. Ребенок, хоть и держался, но заметно устал. Он уже к концу ужина начал клевать носом. Досыта наелся, еще и столько впечатлений. И это за один день. Девушка укутала сына в белоснежное махровое полотенце и прижала к себе, видя, что Миша закрыл глазки. Целуя влажные кудряшки, Алина положила ребенка на кровать, обтерла еще раз насухо и медленно надела на него пижаму. С закрытыми глазами, но Мишка поддавался. Но после прикосновения головы к подушке окончательно сдался, мгновенно уснув, звездой оставшись в постели. Алина не могла на него насмотреться. Ей бы даже вечности не хватило, так сильно любила она сына.
– Спи, маленький. – Шепот рядом с ушком, аккуратный поцелуй в висок, после чего Алина подоткнула край одеяла.
8 глава
Девушка лежала на спине в удобной кровати, сложив руки на животе и вглядываясь в темноту комнаты задумчивым взглядом. Рядом мирно сопел Мишка, изредка причмокивая и переворачиваясь с бока на бок. Со всей этой суматохой, Алина чувствовала себя так, словно попала в водоворот. Неумолимый, жестокий, не знающий сожаления и милосердия. Ей было плевать, что этот водоворот изменит ее жизнь навсегда, разделит на «до» и «после». Но переживания за Мишу стали все сильнее. А как ему все это воспринимать? Да, пока все это приключение. Но насколько? Неделя? Две? Месяц? А если вообще полгода? Алина сжала зубы, подавляя возникшую вновь панику. Приключение, путешествие к морю. Но там будут другие люди. Незнакомый язык. Не будет ли травмирующей новая обстановка для еще маленького ребенка? То, что сказал Алексей о своем отце искренне пугало и сбивало с толку. Что же это за человек «неприятный», раз с ним не захочется даже контактировать? Сердце сжалось от мысли, что этот мужчина напугает сына. Разозлится на него. Нагрубит. «Ох, ну что я себя накручиваю? Это ведь их личные отношения между друг другом. Может Григорий Михайлович не накинется на нас собакой?», – Алина даже испустила смешок. Почему ей вообще в голову пришел образ собаки?