— Мишенька, подойди ко мне! Жарко уже, я тебе лимонад сделала! — Где-то издалека кричала Татьяна. Ребенок вопросительно посмотрел на девушку и только после ее утвердительного кивка, в припрыжку побежал к учтивой, полюбившейся им женщине. Она показала Алине поднос, где стоял кувшин и пара стаканов, после чего повела Мишу дальше. Видимо неподалеку был столик или беседка, где ребенку было бы комфортнее.
Алине было очень непривычно, что кто-то помимо нее, заботится о Мишутке. Они ведь были всегда вместе, неразлучны. Девушка села на край фонтана, провела с улыбкой ладонью по воде, где сразу пошли круги. Спокойно здесь было, по сравнению со вчерашним днем. Но тишина длилась слишком мало. Алину за плечо схватили и дернули на себя так, что девушка едва ли удержала равновесие. Подняв голову, Алина широко распахнула глаза. Екатерина. Стоит, шумно дышит, словно разъяренный бык. Тело дрожит, клокочет внутри ярость.
— Ты! Как ты вообще посмела здесь появиться?! Ходишь здесь со своим сопляком! Хозяйкой уже себя почувствовала?! — Взгляд злой, слова ядовиты. Рука Екатерины крепко сжала плечо Алины, заставив ту поморщиться.
— Никакая я здесь не хозяйка. И перед вами отчитываться не обязана. Разбирайтесь лично с Кравченко. — Алина повела плечом, сбрасывая с себя жесткую руку. Рыжеволосая на секунду опешила от наглости.
— Интересно, что ты такое умеешь, что соблазнила Лёшу? Наверняка проституткой работаешь! — Выплевывала свой яд Екатерина, пытаясь прожечь взглядом Алину.
— Это вас вообще никак не касается. — Алина стала каменной. Ее лицо не выражало никаких эмоций. Голос был спокойным, размеренным. А все потому, что она понимала, что где-то поблизости ее ребенок. И Миша не должен ни услышать, ни увидеть эту картину.
— Ах ты...!
— Вот так ты в уборную собиралась сходить, да, Катя? — Рука рыжей девушки зависла в воздухе, недалеко от лица Алины. Губа Екатерины задрожала, она едва ли хотела поворачивать голову. Голос, которым Алексей задал ей вопрос, был ледяным, полон власти и силы. Алина еще не видела его таким. В отличие от девушки, он не дрожал от злости. Он был сильнее и выше этого.
— Лёш, она совсем зарвалась... Кто-то должен был преподать ей урок... — Екатерина обернулась, несколько напугано смотря в глаза мужчины. Он лишь обдал ее холодным, колючим взглядом, после чего кивнул Алине. Девушка кивнула, встала со своего места и отошла за широкую спину Алексея.
— Смотри, Катя, чтобы тебе не преподали урок. А теперь иди в машину и сиди там тихо, пока я не вернусь. Понятно объясняю?
Екатерина злобно зыркнула за спину мужчине, не сумев разглядеть за ней девушку, и нервной походкой покинула сад. Мужчина еще какое-то время смотрел ей вслед, и только убедившись, что она ушла, обернулся к Алине. Девушка сложила руки на груди и повернула голову в сторону. Алексей видел, что ей все тяжелее держать свою непроницаемую броню. Крепкой рукой он завлек ее в свои объятия, пытаясь не перейти грань дозволенного.
— Я благодарна, что ты спас меня от... этой девушки. Но какое право она имеет называть меня шлюхой? — Девушка подняла взгляд своих темных глаз на Алексея, опережая его. Она не сопротивлялась в его объятиях. Но старалась не думать, что в них откровенно безопаснее.
16 глава
Алексей несколько опешил от голоса Алины. Прозвучало так спокойно, уверенно, без толики ее привычного поведения. Девушка ведь обычно такая тихая, скромная, даже глаз поднять не могла. А может это мужчина себе надумал? Знать некоторые факты ее биографии и знать ее саму — две абсолютно разные вещи. Алексей по собственному опыту понимал, что человека ты знаешь ровно настолько, насколько он показывает тебе. Может и Алина из тех людей, что дают информацию о себе дозированно? Ведь Алексей и сам таким был. Разные люди — разное количество сведений о себе. Только узкому кругу людей было позволено знать Алексея настоящим, залезть не только в голову, но и душу.
— Верно, она не имеет на это никакого права. И я приношу свои извинения, что тебе приходится все это терпеть. — Алексей все ещё держал Алину в объятиях, смотря на девушку сверху вниз. Ее темный взгляд блуждал по лицу мужчины и встретившись глазами, Алина все же немного опустила голову. Она будто опомнилась, снова задавая себе вопрос «имела ли право так себя вести?». Вся смелость, которая появилась при Екатерине, куда-то без следа исчезла, вытесненная смущением и ощущением неловкости. Еще более неловко девушке становилось от осознания, что ей приятны эти сильные объятия, способные, казалось бы, даже укрыть от всего мира.