— Девушка, извините, 63‑й тут останавливается? — высказав эту чудовищную банальность, Игорь искренне подивился самому себе.
Она покачала головой и внимательно взглянула на Игоря. В глаза.
— То–то я уже минут пятнадцать…
— Я не знаю, — голос у нее был низкий и грубоватый, как у курильщиков.
Игорь замолчал, еще раз охватив взглядом ее фигуру. Нельзя сказать, что она была красива. Миловидна, не более. Не совсем правильные черты лица, блондинистые волосы до плеч. Худенькая, с маленькой грудью и прямой фигурой. Футболка, джинсы, кроссовки. Все.
— Вы со всеми так знакомитесь? — спросила она. Причем даже не подумала улыбнуться.
— Нет, — Игорь стушевался, уже сильно сомневаясь в успешности нынешнего мероприятия.
— Я не думаю, что знакомство со мной принесет вам то, что вы ждете, — сказала девушка.
Упустив партию первой скрипки, Игорь совсем уже растерялся, не без оснований считая, что начинает выглядеть идиотом.
— Это вежливый отказ?
— Нет, это вежливое предупреждение.
— Приятно общаться с вежливым человеком…
Она пожала плечами. Повисло тягостное молчание.
Игорь понял, что ничего лучшего, чем заключить, что попытка не удалась, и запрыгнуть в подкатывавший автобус, он придумать не сможет.
— Почему вы, Игорь, не спрашиваете, как меня зовут? — спросила она, и все изменилось. Изменилось неотвратимо и основательно.
В комнате тикали часы. Поверх одеяла, в полусумраке, лежала ее рука, тонкая и болезненно бледная. Игорь мерз. Он проснулся пять минут назад, поелозил ногами, стараясь укутаться посильнее, но не согрелся, только отогнал сон еще дальше. Хотелось курить и пить кофе. Она лежала рядом с открытыми глазами, как всегда, задумчивыми и темными.
— Как ты все–таки угадала? — спросил он. Его плечо неосторожно прикоснулось к ее теплому телу.
— Я не угадала. Я могла назвать любое имя. Это все не важно совершенно. Ты услышал то, что хотел услышать.
— Ты странная.
— Ты боишься признаться, что ничего нет вокруг. Нет меня, нет этой комнаты, и там, за стенами, тоже нет ничего. Кроме декораций. Твоих декораций.
— Ерунда какая–то, — Игорь сел на постели, охнул от холода, стал надевать рубашку.
— Тихо, — вдруг сказала она, и Игорь замер, застегивая пуговицу. — Слышишь?
— Что? — шепотом спросил он.
— Тишина. Там, за окном, не шумят машины, не кричат птицы. Нет звуков.
Игорь встал, оттянул в сторону тяжелую штору. В комнату упал кусок света. Игорь прищурился из–за яркого блика и выглянул в окно. По шоссе мчались легковушки, пешеходы жили в своем снующем мире, дети, громко крича, играли в игры. Улица была полна шелеста.
Игорь вопросительно взглянул на Катю.
Она сидела на кровати, подтянув одеяло под подбородок.
— Это появилось, когда ты отодвинул штору. Минуту назад этого не было, — сказала она и поежилась.
Игорь вернулся к постели, сел рядом, поцеловал в щеку.
— Все нормально? — спросил он и обнял ее.
Катя закрыла глаза и отрицательно замотала головой.
— Это все потому, что ты одинок, — сказала она.
— Что — все? — в Игоре стало закипать раздражение. Он отхлебнул пива из кружки, посмотрел на Катю, прищурившись: — И почему это я одинок?.. — не дождавшись ответа, продолжил: — Ты странная. У меня есть друзья, у меня есть родители. И ты у меня есть, хоть и не пойму, что нас связывает. Мы спим в одной кровати, но не занимаемся сексом. Мы встречаемся раз в неделю, и я абсолютно не знаю, что ты делаешь все оставшееся время. Я вообще не понимаю, что у нас за отношения. Что тебе надо?
Она пропустила эту эмоциональную тираду мимо.
— Это не друзья, — сказала она. — Это так. А родители твои умерли.
Он вздрогнул. Он посмотрел на нее уже со злостью:
— Ты что говоришь? Я вчера разговаривал с отцом! Ты совсем свихнулась, что ли? — не выдержал, последнюю фразу крикнул.
Она отвернулась.
— Ты разговаривал с ним по телефону, но ты его не видел, — ее слова ушли в угол, в темную сторону комнаты.
— Знаешь что, я не приду к тебе больше, — он помолчал, оценивая для себя сказанное. — Извини.
Повисло молчание. Он ждал слов, но их не было. Он встал, поднял бокал с пивом и жадно, до дна, осушил его.