— Это все Тарасов рассказал?
— Нет, это рассказал мне Денис Журба, он пишет очерк про эту команду под названием "Смертельные танцы".
— А где ты с этим Журбой познакомился?
— Военная тайна, — улыбнулся Костя. — Я ему оказал по просьбе Тарасова одну услугу, и он мне такое выдал.
— И что же, связь Хари с Касторским доказана?
— Вот этого как раз доказать не удалось, но если Харя расколется, то Касторский будет зимовать на нарах…
— Послушай, а что это у тебя круги под глазами?
— А я сплю по четыре часа в сутки. Вы знаете, я выполнил задание Попова про смуту и воспитание в современных условиях. Ему понравилось, хотя он обвинил меня в плагиатстве: я еще не умею закавычивать чужие тексты. Говорят, в древности никто ничего не закавычивал, а тут надо ссылаться на источники, а с этим у меня трудности большие…
— Покажешь работу свою?
— Конечно. Только это пока черновик. Я и вашу статью использовал, и Шилова, и Попова, и некоторые документы Министерства внутренних дел. А вы знаете, я додумался, как справиться в стране с организованной преступностью. У меня есть план. Я об этом еще никому не говорил…
Костя суетился, хватал то одну книгу, то другую, сбивался, терял нить своих рассуждений, но самое главное — он весь горел: я даже ему позавидовал — только в таком горячечном состоянии создаются гениальные вещи.
Оставшись наедине с собой в отведенной мне комнатке, я стал размышлять о том, что недавно поведал Костя. А если меня бы отвезли в этот самый Петровский район и заставили плясать, подстегивая раскаленными паяльниками?! От ужаса перехватило дыхание. Если бы я знал, где находятся эти проклятые шариповские драгоценности, я бы сам их отнес кому угодно, лишь бы меня оставили в покое.
В голове не укладывались те факты, которые сообщил Костя. Неужто такой человек, как Долинин, поджаривает своих противников на сковородке. Однажды я спросил у Долинина:
— А как вам удается руководить сразу тремя фабриками, двумя заводами да еще охранять такой дом? Не боитесь?
— Конечно, боюсь. Время сейчас рискованное. Вот думаю выставить свою кандидатуру… Может, тогда будет больше защиты…
— А люди говорят, что вы сами кого угодно в состоянии защитить.
— Люди много болтают. Тут выдумали такое, что уши вянут. Пустили как-то слушок, будто я руковожу соколовской группировкой, у которой на счету сотни убийств… Нет, дружище, меня интересует чистый бизнес. Раз время так повернулось, что от капитализма нам не уйти, значит, надо заниматься делом и тем самым помогать государству. Я вот рассчитываю в этом году открыть детский садик для малоимущих. Хочу построить столовую и ночлежку для бездомных — это и будет мой добрый вклад в разрешение социальных проблем. Если же все это называется организованной преступностью, тогда я согласен, — и Долинин расхохотался. — Россия прямо-таки страна чудес. Тут не соскучишься.
— Ну, а Касторский?
— А что Касторский? Бизнесмен. Я его, правда, не выношу. Гнилая интеллигенция. Говорят, что его отец был венерологом. Вот и сыну следовало бы этими делами заниматься, а не в коммерцию идти. Корчит из себя ювелира-искусствоведа, а сам не может отличить рубина от граната. Чучело, одним словом, бабочек, видишь ли, он ловит!
— Бабочек? — удивился я. — А зачем ему бабочки?
— Говорит, узоры с них срисовывает для своей ювелирной фабрики.
— У него еще и фабрика?
— Ну а как ее назвать, если полсотни негров на него вкалывает…
Потом я вспомнил, как к Долинину пожаловали гости из ФСБ — два полковника и один майор. Полковники прямо-таки на цыпочках ходили перед Долининым.
Я у Петрова как-то спросил:
— А что Долинин? Как вы к нему?