Нужно было выбираться. Во что бы то ни стало.
— Папа, — прошептала я. — Если я смогу убедить Рэймонда отпустить тебя и оставить меня, ты уйдёшь?
— Нет! Я не оставлю тебя с этим животным! — прошипел он.
С трудом поднявшись, я села рядом с ним на кровать.
— Послушай. Если он согласится, ты вернёшься в город и найдёшь Энцо.
— Зачем?
— Потому что он к этому не причастен. И он знает, что делать.
Папа замолчал, почесал щёку.
— Ты ему доверяешь?
— Сейчас — да. — А что будет завтра, одному Богу известно. — Только вот не знаю, как заставить Рэймонда мне поверить.
— Надо дать ему то, что он хочет. Пусть думает, что ты на его стороне.
Я передёрнулась.
— Ты умнее его. Поговори с ним. Разберись.
Я закусила губу. Я знала, чего он хочет. Я знала, как он думает. Всё, что нужно — убедить его, что у меня есть план, как поразить отца и переплюнуть брата. И постепенно в голове начал вырисовываться рискованный план. Но насколько далеко я готова зайти?
— Кажется, у меня есть идея. Если сработает, ты знаешь, что делать. Я сейчас позову его.
— Что ты собираешься ему сказать? — в голосе папы звучал ужас.
— Просто плыви по течению. А если всё сработает — найди Энцо как можно скорее.
Я глубоко вздохнула.
— Рэймонд! Ты там?
Тяжёлые шаги застучали по коридору. Дверь спальни распахнулась.
— Ага?
Освещённый сзади мутным жёлтым светом газовой лампы, он выглядел зловеще — прямо как монстр из голливудского ужастика. Рубашка его стала ещё более омерзительной, вся измазанная кровью Гарри. Меня подташнило.
— Я хочу поговорить с тобой.
Он наклонил голову набок.
— О чём?
— О том, что ты говорил... ну, про то, как хочешь сам заключать сделки. Получить свои дела, доказать отцу, что ты ему полезен.
— И?
— У нас есть идея.
Он провёл рукой по волосам — точно так же, как это делал Энцо, — и скрестил руки на груди.
— Я слушаю.
Молча извинившись перед Джои, я сказала:
— Я знаю, кто угнал твой груз. Думаю, ты можешь его вернуть.
— Как?
— Мой друг Джои сейчас работает на Скарфоне. Он сегодня хвастался, что охраняет гробовозки, набитые контрабандным ромом, в одном складе. В воскресенье они собираются отвезти их в Чикаго. Но я знаю, где этот склад. Мы можем украсть эти машины до того, как они уедут, — с ромом внутри. Представь, как ты появляешься в клубе со всем этим добром. Герой, не иначе.
— Да, я бы стал героем, — он опустил руки и выпрямился. — Где склад?
— Рядом с Восточным рынком. Но Джои с тобой разговаривать не станет — тебя пристрелят, если ты даже близко подойдёшь. А вот с моим отцом он бы поговорил. Отпусти его и он уговорит Джо украсть всё это для тебя.
— А почему твой друг пойдёт на это? — спросил Рэймонд. — Скарфоне его убьёт.
— Потому что, — сказал папа, — у него не будет выбора. Я знаю многих копов — приеду туда с парой ребят. Они скрутят Джои, как одолжение мне, за пару ящиков рома. А потом мы с парнями перегоняем машины в клуб для тебя.
— Твой отец точно даст тебе свои дела, — быстро сказала я, излучая восхищение, — может, даже весь клуб. — Я встала и подошла к нему ближе. — Я слышала, он хотел отдать его Энцо, но теперь, когда ты стал крупным бутлегером, держу пари, он передумает. И тогда мы наконец выпьем тот бокал, что ты мне обещал.
Рэймонд задумался.
— Я хочу большего.
Я запаниковала, но папа заговорил первым:
— Как насчёт доли в моём бутлегерском деле и автомастерской? Я отдам тебе ту часть, которую хотел твой отец. Даже увеличу её. Ему понравится, что ты смог выбить из меня больше, чем он сам.
— Да, это его впечатлит, — Рэймонд начинал клевать на удочку, я чувствовала это. Кожа покрылась мурашками от предвкушения победы. — Сколько процентов? — спросил он.
— Пятьдесят, — сказала я. — Половину.
— Хорошо, — кивнул он. — Но мне всё ещё мало.
— Что ещё тебе надо? — я нервно заёрзала, едва сдерживаясь, чтобы не закричать.
Он оглядел меня с ног до головы:
— Тебя.
— Она не часть сделки, — резко сказал папа. Я была так отвратительна этим, что не смогла вымолвить ни слова.
— Тогда никакой сделки, — снова скрестил руки Рэймонд. — Или она моя, или ты до конца своих дней будешь валяться в лесу рядом с Гарри, а я всё равно заберу твой бизнес.
Я услышала звон наручников на кровати — папа боролся с гневом. Пора было вмешаться. Проглотив страх, я сказала:
— Хорошо, Рэймонд. Я тоже твоя. Что захочешь. Договорились?
— Нет, Тини! — закричал папа.
— Договор, — Рэймонд схватил меня за руку и выволок из спальни.
— Подожди! Куда ты меня ведёшь? — выкрикнула я. — А как же мой отец?
— Он пока остаётся здесь.
Кровь застыла в жилах. Что же я наделала?
— Папа!
— Молчи, девочка. Не зли меня, — он потушил лампы и открыл входную дверь. Затем поднял пистолет со стола и ткнул мне им в бок. — Возвращаемся в город. Без глупостей.
На подъездной дорожке я подумала — может, попробовать убежать? Но я не знала, где мы находимся, и понимала, что на открытом месте он легко меня подстрелит. Да и что он тогда сделает с папой, прикованным к кровати, как мишень на стрельбище? Я огляделась по сторонам — ни малейшего намека на рассвет. Даже не понять, где восток, где запад.
Рэймонд открыл дверцу машины, втолкнул меня на заднее сиденье и велел лечь. Он ехал, а я рыдала, подпрыгивая на ухабах сельской дороги. Господи, прошу, молча молилась я. Помоги мне. Когда дорога стала ровной, я подняла голову. Мы уже ехали по городским улицам, небо на горизонте начало светлеть. Я узнала гараж, у которого он припарковался — тот самый, куда Энцо привозил меня во время облавы.
Мы едем в Клуб 23. Эта мысль оживила меня — вдруг Энцо там?
Рэймонд вытащил меня из машины и снова ткнул пистолет в бок.
Мы прошли через туннель в клуб, поднялись по нескольким пролётам лестницы и вышли в незнакомый коридор, тускло освещённый изысканными латунными бра на стенах. По центру отполированного деревянного пола тянулась дорожка из тёмно-красного ковра, создавая ощущение, будто мы в отеле. Это были частные комнаты или квартиры? А вдруг Энцо где-то здесь? Если я закричу, он услышит? Или Рэймонд просто пристрелит меня? Вспомнив, с какой скоростью он выстрелил в Гарри, я решила не рисковать.
Рэймонд вытащил из кармана пальто связку ключей и начал копаться в ней. После двух неудачных попыток он нашёл нужный ключ и открыл дверь в спальню. Из коридора внутрь пролился свет, выхватив из темноты большое кровать из красного дерева, застеленную белыми простынями. Напротив стоял комод, в углу — зеркало с резной рамой и лампа с тёмно-фиолетовой бахромой на абажуре. Окна были задрапированы белыми кружевными занавесками от потолка до пола. Узкая дверь вела в крохотную ванную, и я с облегчением посмотрела в ту сторону.
Рэймонд втолкнул меня внутрь.
— А теперь сиди тихо и веди себя хорошо. Если всё будешь делать, как я скажу, наша сделка в силе.
— Подожди, — я подняла связанные запястья. — Можешь развязать? Мне нужно в туалет.
— А. Ну да, наверное, можно, — он вытащил из грязного ботинка нож и перерезал верёвку. Руки обрели долгожданную свободу.
— Спасибо, — сказала я. Очень хотелось добавить «мерзавец», но я прикусила язык.
Он убрал нож обратно в ботинок и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Замок щёлкнул. Я подошла к трюмо в углу и поморщилась, увидев тёмно-синяк с фиолетовым отливом у виска. Хотелось аспирина. После того как я воспользовалась ванной и умылась, я рухнула на край кровати. Закрыв глаза, приготовилась к новой волне слёз, но они так и не пришли. В голове клубилось тысяча паучков, плетущих сети из страха, гнева, растерянности и боли. Но я не сдавалась. Где-то там, в этой паутине, всё ещё оставалась тонкая ниточка надежды.
Если бы только могла собраться с мыслями, придумать план. В тумане усталости и боли перед глазами вновь всплыло, как Энцо уходил от меня в переулке. Не засыпай. Держись. Не спи. Но веки налились свинцом и отказывались подниматься.
Хорошо. Всего на минуту. Я буду думать лучше, если немного отдохну.