- По сообщению моего личного агента, - начал он вслух, - в аппарат полиции пробрался большевистский шпион. - Он посмотрел на подчиненных. Те не проявили никакого интереса к сообщению.
- Вы понимаете, что это такое? - возвысил он голос.
- Да, это интересно, - равнодушно протянул Сперанский. А Крамер только хмыкнул.
- Это настолько интересно, что скоро нам придется болтаться на перекладине. И наконец, еще одна загадка: как на моей двери появляются вот эти бумаги. - Кроликов подал Сперанскому одну из листовок. - Эта была приклеена сегодня: Саркисов ее только что сорвал. Чем все это объяснить?
Действительно, загадок было много. Как развязать эти узелки?
Первый заговорил Крамер:
- Я полагаю, господа, - сказал он, - надо проверить личность выдавшего себя за добровольного осведомителя.
- Но позвольте, - возмутился Кроликов. - Этот, как вы сказали, выдавший себя за осведомителя - мой личный агент! Я сам проверял.
- А, кроме вас, кто его проверял? - спросил Крамер. - Ведь за ним надо было наблюдать нашим сотрудникам, прежде чем доверять.
- Я сам проверял! - ударился в амбицию шеф. - Это бывший поп. Расстрига. За хищение баранов в колхозе был посажен в тюрьму. Германские солдаты освободили его из заключения. Дали возможность устроиться в жизни, как ему хочется. Так что...
- Так что это еще ничего не доказывает, - перебил Сперанский. - Я полностью поддерживаю мнение Даниила Августовича.
Кроликов растерялся. "Какие канальи, - подумал он. - Каждый дрожит за свою шкуру и старается сделать как можно больше гадостей мне". Он начинал понимать, что Сперанский и Крамер его шантажируют, пытаются бросить тень на его безупречную перед немцами репутацию.
- Господа, что же это получается? - с тревогой спросил Кроликов, - прошлый раз вы настояли на аресте моего личного агента. Теперь опять...
- Я не настаиваю на аресте, - возразил. Крамер. - Я предлагаю только внимательно присмотреться к нему, тщательно проверить. Проверить! Понимае- те?
- Ну, это другое дело, - облегченно сказал Кроликов, хотя и этот оборот дела не особенно устраивал его. - Ну, а как же с листовкой?
- Это предоставьте нам, - Сперанский забрал листовку и встал. - Не сомневайтесь, мы разберемся.
- Ну, желаю удачи, господа! - облегченно напутствовал Кроликов своих подчиненных.
Сперанский и Крамер совещались на ходу. Они понимали друг друга с полуслова.
- "Попа" придется на часок поручить Саркисову.
- Но это вряд ли что-либо даст.
- Согласен. Но прощупать надо.
- Однако листовка - не его рук дело.
- Тоже согласен. А зачем вы взяли листовку и пообещали разобраться? Пусть бы сам расследовал.
- Нельзя. Он мог бы пронюхать о нашей системе наблюдения за ним.
- Я полагаю, пора доложить коменданту.
- Как прикажете. Но мне думается - еще не время. Господин Райх накажет и опять его оставит шефом. А его надо убрать. Совсем убрать. И тут его личные агенты сослужат нам добрую службу.
- Хорошо. Я еще раз соглашаюсь с вами, - подумав, сказал Крамер. - Я еще раз подожду. Но не больше. Следующий раз должен быть последний.
- Слушаюсь, - по-военному щелкнул каблуками Сперанский, кивнул головой сверкнув пробором, и нырнул в свой кабинет. Крамер вызвал Саркисова. Как только тот появился в комнате, Крамер полушепотом спросил:
- Этого... господина, что был у шефа, заметил?
- Засек, - буркнул Саркисов и облизал губы.
- Если еще раз где-нибудь увидишь, возьми себе, поговори...
- Будет исполнено...
- Но перед разговором... доложишь мне. Буду сам присутствовать. Понял?
- Понял. Будет исполнено.
Примерно такой же разговор состоялся у Сперанского со своим секретным агентом.
- Возможно, шпик шефа и напал на верный след, - говорил Сперанский. - Этот Авдеев мне где-то встречался. А может быть, и не этот. Один черт. Твоя задача проследить за обоими. Проследить, слышишь? Обо всем докладывать только мне. Что бы ни случилось, только мне.
- Слушаюсь, - шпик робко переступил с ноги на ногу.
Начальник политического сыска долго и старательно давил окурок сигареты в пепельнице, пока не растаяла последняя струйка дыма. Потом, не поднимая головы, продолжил:
- Конечно, для начала надо было тебя изрядно поколотить, чтобы ты мог потом говорить партизанам: "Пострадал от полиции". Такую обработку может сделать Саркисов.
Собеседник зябко съежился. Сперанский краем глаза заметил это движение, криво усмехнулся:
- Не бойся. Я тебе доверяю и полагаюсь на твой ум. Проверку тебе устраивать не буду.
Сперанский встал, вышел из-за стола, подошел к агенту вплотную и, наклонившись к уху, сказал: