- Не забудь - обоих тебе поручаю - и "попа", и Авдеева, Могут и за тобой следить: заруби себе на носу.
- Понял. Не забуду...
- Ну, иди.
Исчезновение
агента
Сперанский не ошибся, предупреждая своего агента, что за ним следят. Большинство секретных сотрудников полиции находилось под бдительным надзором разведчиков. Большинство. В том числе и агент, получивший столь энергичный приказ от Сперанского следить одновременно и за агентом номер пять, и за названным им Авдеевым.
Его взяли недалеко от запретной зоны, рот заткнули кляпом, глаза завязали и быстренько уволокли в развалины. Доставили на конспиративную квартиру, поставили в угол, развязали глаза, выдернули кляп. Свет плошки показался пленнику ослепительным, и, лишь привыкнув к нему, агент увидел в полутьме противоположного угла комнаты фигуру коренастого усатого человека. Плошка, пламя которой колебалось у самого лица агента, мешала ему хорошо разглядеть незнакомца. Профессиональная привычка заставила его тем не менее сразу же определить рост - примерно метр шестьдесят, метр семьдесят, волосы острижены коротко, виски седые. Нос широкий, короткий, подбородок бритый, с ямочкой. Губы тонкие, насмешливые. Брови густые, низко нависшие над глазами. Плечи широкие, крутые - наверное, недюжинной силы человек. Ноги короткие, крепкие, обуты в кирзовые сапоги. Руки заложил за спину. Что еще? От бровей вверх острым клином рассекает лоб глубокая вертикальная морщина. Схватив все эти детали, шпик вздохнул, как бы говоря: ну, главное сделано. Потом попытался изучить своих охранников.
Но ему помешал суровый голос человека с усами.
- Осмотрелся? Тогда начнем знакомиться.
- Так точно, господин начальник, - агент знал, что в гестапо практикуются такие провокационные проверки, когда агента хватают, доставляют неизвестно куда, и переодетые в советскую форму жандармы "допрашивают" захваченного. На всякий случай он не назвал начальника товарищем. Черт его знает, кто они такие, эти люди?
- Ишь ты, - криво усмехнулся начальник, - как у вас здорово это получается. Прямо-таки вышколенный царский служака, образцовый нижний чин. Фамилия?
- Коваль, ваш бродь!
- Хм. Мастеровая фамилия. Ну, а настоящая?
- Кузьма Федорович Коваль, ваш бродь.
- Это я уже слышал. Называйте настоящую фа- милию.
- То есть, как на духу, господин начальник! Коваль. А больше и не знаю, чего вы хотите.
- Товарищ Николай, напомните Ковалю его фамилию.
В полутьме комнаты кто-то зашевелился, и ломающийся юношеский басок деловито сообщил:
- Рындин Андрей Власович, 1890 года рождения, бывший агент царской охранки, затем сотрудник деникинской контрразведки в Туапсе и Новороссийске. После гражданской войны под фамилией Лыкова Петра Прокофьевича работал в колхозе под Крымской...
"Так-так, - подтверждал про себя Коваль. - Все верно. Все это я в автобиографии писал в полиции. Значит, проверочка. Шалите, господа! Не на того напали!"
- Был активным саботажником в годы коллективизации.
"Чего-чего? Что это они? Этого я не писал... - лихорадочно соображал Коваль. - Неужели сами раскопали?"
- В 1932 году за хищение зерна был осужден...
- Позвольте, - не сдержался Коваль, - тут ошибка. Не за хищение зерна, а за антисоветскую агитацию и подрыв колхоза...
- Не перебивайте. Надо было самому сразу рассказать. Продолжайте, товарищ Ни- колай.
- В 1937 году, после амнистии, работал почтальоном, ограбил почту и был осужден...
- Хватит, начальник! - захрипел Коваль-Рындин. - Ты мне липу не пришивай. Я - политический. И нечего мне уголовщину клеить.
- Тогда рассказывайте сами.
- А чего рассказывать? Там все написано.
- Где - там?
- Ну где? В моем деле! Вы ж по нем все читаете. Только насчет коллективизации напутали.
- Вы за кого нас принимаете? - вдруг весело спросил начальник.
- Не надо, господин начальник, - пренебрежительно бросил агент. - Не надо. Я же все понимаю и не клюну на розыгрыш. Меня не надо проверять. Это детская игра по сравнению с тем, что я прошел на службе царю и в контрразведке генерала Деникина. Детская забава, смею вам доложить. Не тратьте время, господа.
Коваль-Рындин развязно шагнул к столу, взялся за спинку стоявшего там стула и попытался сесть. И вдруг почувствовал, как ему под ребра с обеих сторон больно и жестко уперлись стволы автоматов. Один из конвойных тихо, но внятно скомандовал: "На место, быстро!" Коваль испуганно отпрянул в угол, забегал глазами по комнате.
- Да вы что? Ну, побаловались - и хватит...