Вынужденно коротая время в препирательствах друг с другом, представители различных разбойных шаек нередко находили общий язык и приходили к выводу о ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТИ УСТРОЕНИЙ ими неожиданных нападений или СОВМЕСТНЫХ НАЛЁТОВ на такие места и объекты, которые до этого ОКАЗЫВАЛИСЬ НЕ ПО ЗУБАМ для каждого из них ПО ОДИНОЧКЕ. Договариваясь обо всем и РАСПРЕДЕЛЯЯ между собой РОЛИ (где одной шайке определялось производить что-либо отвлекающее или заманивающее, а другой — осуществлять нечто завершающее и победоносное путём направления его в какое-либо из обнаружившихся слабых мест в порядках противниках), им порой удавалось достичь чего-либо до той поры неслыханного и обеспечить себе огромную добычу. Обитатели окружающих территорий, почувствовав в смешанных разбойных сообществах реальную силу, принимались на всякий случай сторониться мест обычного сосредоточения разбойников и тем самым фактически передавать под контроль последних более значительные пространства. В такие пространства время от времени начинали забредать разрозненные шайки других разбойников. Представители более крупных разбойных сообществ при встречах с более мелкими своими конкурентами с одно стороны испытывали немалый соблазн разделаться с ними как можно скорее, а с другой начинали испытывать желание УВЕЛИЧИТЬ ЧИСЛО своих СИЛ ДЛЯ ОСУЩЕСТВЛЕНИИ каких-либо БОЛЕЕ ГРАНДИОЗНЫХ ЗАДУМОК. По этой самой причине они принимались всех встречных ПРОБОВАТЬ НА ИСПУГ — если те пугались, то их убивали или превращали в рабов, если же те не показывали своего страха и во всём проявляли изобретательность и находчивость, то приглашали их к участию в чём-либо совместном.
Захватив и разделив совместную добычу после всякого случая достижения чего-либо успешного, такие шайки разделялись и разбредались в разные стороны, чтобы прогулять её каждой в своём кругу, а после того, как добытое начинало подходить к концу, принимались собираться снова для продолжения осуществлений чего-либо совместного. В конечном итоге это приводило к возникновению очень крупных сообществ различных разбойных племён, каждое из которых располагало своей территорией для прибежищ, подчинялось указаниям исключительно своих собственных вожаков и вождей и являлось по своей сути САМОДЕЯТЕЛЬНЫМ ФОРМИРОВАНИЕМ В СОСТАВАХ чего-то гораздо БОЛЬШЕГО. По своей сути подобные образования являли собой ОБРАЗЫ АНАРХИСТСКИХ РЕСПУБЛИК, каждый самостоятельный член которой имел право делать то, что хотел, не препятствуя при этом таким же правам других своих членов. Но так реальная жизнь оказывалась весьма далёкой от описанных идеалов, то в ней УДОВЛЕТВОРЕНИЕ подобных ПРАВ ОДНИХ членов сообществ сплошь и рядом ОКАЗЫВАЛОСЬ НЕОТДЕЛИМЫМ ОТ ПОКУШЕНИЙ НА ПРАВА ДРУГИХ. Бесконечные проявления чего-либо подобного приводили к периодическим вспышкам вражды внутри разбойных анклавов и оборачивались устроениями взаимной резни. Но из-за того, что проявления чего-либо подобного оборачивались для разноплемённых разбойных сообществ ослаблением перед опасностями и угрозами со стороны всего внешнего, то вожди начинавших враждовать между собой разбойных племён быстро приходили к мысли о необходимости немедленного прекращения кровавых распрей и УСАЖИВАЛИСЬ ЗА СТОЛ ПЕРЕГОВОРОВ. Более того в целях сведения к минимуму возможности проявлений чего-либо подобного в будущем в своей внутренней жизни они приходили к выводу о необходимости ВВЕДЕНИЯ определённых ОГРАНИЧЕНИЙ НА продекларированные ПРАВА всех граждан разбойных республик в ситуациях нахождения их ВНУТРИ СВОИХ ТЕРРИТОРИЙ, в которых бы в то же самое время не выражалось НИЧЕГО ПРОТИВ ТВОРЕНИЯ ЛЮБЫХ ФОРМ ПРОИЗВОЛА ЗА ПРЕДЕЛАМИ ЗОН ОБИТАНИЯ своих племён. Выражаясь более простым и понятным для всех языком, такие вожди принимались внушать всем своим подопечным мысль о том, что В СЛУЧАЯХ ВОЗНИКНОВЕНИЯ у них ЖЕЛАНИЙ кого-либо ОГРАБИТЬ ИЛИ УБИТЬ им СЛЕДУЕТ ОТПРАВИТЬСЯ куда-либо ПОДАЛЬШЕ ОТ ПРИВЫЧНЫХ для себя МЕСТ и там осуществить задуманное, а ПРИ ВОЗВРАЩЕНИЯХ НАЗАД ОСТАВЛЯТЬ ВСЁ ДУРНОЕ И ЗЛОЕ И ВЕСТИ СЕБЯ ПО ОТНОШЕНИЮ К ОКРУЖАЮЩИМ самым ПРИЯТНЫМ И ВЕЖЛИВЫМ ОБРАЗОМ.