Дайан немного охуел, чего уж говорить. Но уровень окситоцина к концу третьих суток гона был всё ещё выше нормального нулевого для мужчины, поэтому он понял, что Сойер фактически втащил его в свою жизнь, как слепого котёнка и как эгоистичный ублюдок, что для Джона было повседневной нормой, но сопротивляться этому Брук не был способен. Тот же окситоцин не давал. Он мог только отвесить Джону хорошую пощёчину как знак прощения, а потом дать ещё раз выдрать себя, что пошло обоим на пользу.
Зато теперь Дайан знал, что на него покушается сюзерен Ливерпуля и как будто бы он с тем уже встречался, но с этим Брук мог ещё поспорить. Он совершенно не разглядел Питера Бауэра в галерее, откуда его уводил Сойер в первый день течки.
«Зачем я твоему Бауэру?» — спросил Дайан.
«Он не мой, — огрызнулся Джон. — Ты мой. Вот зачем ты ему».
«Я не вещь», — напомнил Дайан.
«Ты человек. В понимании вампира ты — всё равно, что вещь».
«Я не совсем человек», — упирался Дайан.
«А вот в этом понимании ты для него как земля обетованная, Дайан».
«Я не хочу к какому-то сюзерену, пусть даже целого Ливерпуля», — Дайан встревожился.
«Ты не пойдёшь. Я тебя не отдам. Не допускай этой мысли ни на минуту».
«Но что-то тебе может помешать?»
Джон почувствовал его страх.
«Только то, если я буду окончательно мёртв. Во всех смыслах».
Страх Дайана стал острым.
«Бауэр не может убить вампира. Для убийства меня в частности у него нет никаких поводов. Я не совершал преступления, предусмотренного нашим законодательством».
Страх Брука не стихал.
«Но всё же тебя можно убить?»
«Да. Серебро действует как некротизирующий яд. Но у меня к нему приобретённый иммунитет», — успокоил Джон.
«А… кол в сердце?»
«Временная задержка».
«Отделение головы от тела?»
«Временная задержка», — уже улыбнулся Сойер.
«Чеснок?»
«Нет».
«Святая вода и слово божье?»
«Могу пить и слушать, не без отвращения, конечно, но могу».
«Огонь?»
«Пересмотрел все фильмы ужасов про вампиров?»
«Шутишь? Обожаю «Дракулу Брэма Стокера**», — нервно хихикнул Дайан.
«Да, огонь. В моём случае только огонь».
Дайан снова сжался.
«Я хочу, чтобы ты жил», — тихо сказал он.
«Я буду», — пообещал Джон.
Все медленно двинули по променаду.
Линда взяла под руку Дайана, но сказала Сойеру, для чего через Дайана ей пришлось чуть перегнуться:
— Сюзерен устраивает традиционный рождественский приём, Джон.
Сойер кивнул, смотря под ноги.
— Уверен, ты получишь официальное приглашение в конверте, но мы говорим тебе, что, на основании слухов, вы с Дайаном уже приглашены, — с другого бока сказал Юрэк.
— Вся ея же нечисть города приглашена в поместье, — буркнул Милднайт. — Я не понимаю, как можно на дух не переносить Сесси и Валери, но ежегодно приглашать тех на рождество?
— Английский этикет, — буднично объяснил Сойер.
— Гори он в пекле, милорд, ваш этикет. Если мне и Элеку придётся снова поддаваться в покер за его столом, я за себя не ручаюсь.
— Какие проблемы? Играй честно, — ляпнул Юрэк.
— Играть честно?! Джон на нём нитки не оставляет. Я не могу лить масла в огонь, тоже выигрывая. Сесси мне запрещает. Говорит, это дурной тон.
— Каждый год мы об этом спорим, — фыркнула Линда, — и всё по-прежнему. Джон, ты умеешь проигрывать? Ради своей безопасности?
— Нет.
— А ради безопасности Дайана?
Дайан видел, как яростно дрогнули ноздри Джона. Тот метнул на Линду такой взгляд, что та отступила.
— Слушай, Джон, ты же не поддашься на провокацию Бауэра?
— Сюзерен поведёт к тому, чтобы играть с крупным коном. А твой самый крупный кон — это твой омега. Моё почтение, Дайан, — бросил Никки Милднайт, заступил перед всеми и пошёл спиною вперёд.
— За идиота меня держите? — холодно проронил Сойер.
Все отрицательно замотали головами.
И тут Дайан вдруг почувствовал, что он, похоже, стал дорог не только Джону Сойеру. И его это тронуло.
***
Честно, Ио Кэлпи честно хотела немного потискать хорошенькую девчонку, перед тем как придавить её в постели и спросить, где же Марк? Но стоило ей увидеть автомобиль, она поняла, что ничего такого не получится.
— Мы точно с тобою одни? Нам никто не помешает? — прикинулась смущённой Ио, застыв на пороге квартиры Эммы.
— Боже, нет. Входи, не стесняйся. Моя соседка осталась в клубе.
Ио зашла и закрыла двери. Прислушалась. Ничего, что могло бы указывать на пребывание вампира в этом месте, она не услышала и не почувствовала.
— Тебе надо выпить? В ванную? Что-нибудь? — спросила Эмма, но сама не отрывала взгляда от сумочки Ио, в которой, по её представлениям, лежало «догнаться на оставшуюся ночь».
— Думаю, что мне надо выпить, — кивнула Ио, сжимая зубы и бросаясь на Эмму.
Кэлпи едва ли хотела рассчитывать силу, поэтому крепко приложила ту затылком о стену. Почти не дав девушке опомниться, она прошипела Эмме в ухо:
— Где мой брат, жалкая ты наркоманка?
Эмма не потеряла сознания, почувствовав, как по шее почти сразу же побежала струя крови из рассечённой кожи на голове. И даже кое-что поняла. Причём тоже почти сразу же. О каком таком брате речь. И то, что она снова в лапах вампира.
«Да что же это такое?» — философски, но с раздражением спросил внутренний голос Эммы.
— Он ушёл. Он был у меня, но ушёл, как только получил своё, — попыталась врать Эмма, плохо соображая от страха.
— Совсем рехнулась, что ли? — зашипела Ио. — Перед твоим домом его «форд». Думаешь, я тот не узнаю?
Ио щёлкнула клыками и укусила Эмму.
В одном Марк был прав однозначно. Стоило присоединяться к нему в те вечера, когда он угощал её своими шлюхами. Хотя бы для вот этого. Но после четвёртого глотка пришлось отстраниться от Эммы, которая уже полноценно заливалась слезами и тушью. Всё струилось по щекам, размывая тональное средство.
— Ох, какая ты теперь некрасивая, — цокнула Ио языком.
Эмма громко всхлипнула.
— Я тебя спросила кое о чём, — напомнила Ио.
— Он ушёл, я правду гов…
— Да что с тобой такое! — Ио ещё раз приложила Эмму о стену и сжала пальцы у той на шее.
Эмма взвизгнула.
Ио снова укусила. И, пока кусала, вслушалась в сознание Эммы. В частичное, разбивающееся о границы тела сознание полувыпитой девушки. Но даже этого Ио Кэлпи хватило. Полыхающее чёрным огнём «я его убила» курсировало в сознании Эммы, словно простейшая анимационная заставка операционной системы Windows из середины 90-х. Эмма почувствовала такую горькую печаль, что, если бы не поддерживающая ярость, тут же бы легла на пол выть и рыдать.
— Ты его убила.
Зрачки Эммы готовы были нарушить границы зелёной радужки, когда она поняла, что Ио пришла к верным выводам.
— Как именно?
— Сойер сказал, что вред могут причинять только серебряные пули. Поэтому я пошла в оружейный магазин и купила…
— Сойер? — Ио едва не выпустила девушку. — Сойер попросил тебя убить Марка?
— Нет, — замотала головой Эмма. — Нет. Я хотела убить Сойера, но он сказал, что поможет только серебро. А потом он увёз Дайана с собою. А потом я встретила Марка… Мы пришли сюда. И я его убила. Из «леди Смитт».
Ио слушала, изо всех сил разбираясь в путаном объяснении.
— То есть ты пристрелила моего брата, потому что..?
Эмма закрыла глаза, устало провисая у Ио в руках.
— Твой брат мне ничего не сделал. Я хотела убить другого.
— Джона Сойера? — подсказала Ио.
— Ты знаешь его?