— Убей меня, — совсем обыденно попросила Наталья.
— Обойдешься, — ответил он точно так же.
Повесив ружье на место, он внимательно осмотрел патрон-осечку и положил на полку рядом со ржавыми гранатами.
— Сохраним на память…
Почти всю короткую ночь, до первого рассветного молока в окнах, он просидел на лавке перед окном. Подошел потом к Наталье, которая сидела на кровати, вся поджавшись, уже не вздыхая и не плача. Он обнял ее, и она не шевельнулась, как будто омертвела.
Такой была у них первая брачная ночь.
Днем Димаков начал выпиливать из доски человеческую фигуру. Со временем нарисовал и раскрасил, как мог, лицо, намалевал галстук, поставил эту странную мишень на поляне перед крыльцом и стал изредка постреливать в нее пулями, приводя в ужас Наталью.
Глава 2
Вот какого гостя принесла нелегкая в мирный, благополучный дом Шуваловых. Он приехал, наверно, на том же мотоцикле, на котором увозил Наталью, и с тем же, наверно, ружьем. Тут и не хочешь, так разволнуешься. И от души пожалеешь, что так неожиданно прервалось доброе течение жизни.
Но, к великому нашему счастью, на смену дурной минуте приходит новая, уже повеселее прежней.
Как раз в тот печальный момент, когда Екатерина Гавриловна приуныла, к ней забежала Голубая соседка. Да, да, жила в квартире напротив такая женщина. У нее было, разумеется, и настоящее имя — Анастасия Агаповна Красногрудская, но в семье Шуваловых за нею утвердилось именно это улыбчивое прозвище — Голубая соседка. Оно пристало к ней с той поры, когда захватила наших женщин мода подкрашивать тушью веки, подрисовывать, по-восточному удлиняя, глаза. Анастасия Агаповна, или Таисия, как она себя называла, женщина вполне современная и к тому же умеющая первой добывать всяческий дефицит, первой отозвалась и на новое поветрие. В один, как говорится, прекрасный вечер она появилась у Шуваловых в голубом варианте. Принесла с собой коробочку импортной туши и для Тони, из-за чего в семье состоялась дискуссия: мазать или не мазать молодой хозяйке глаза? Старшая высказалась решительно, как судья: нельзя! Самой Тоне и хотелось помодничать и было поначалу боязно — как бы не засмеяли! Тогда Виктор, человек демократичный и неотсталый, принял мудрое взаимоприемлемое решение: мазать можно, только чтоб незаметно было.
И Тоня стала изредка пользоваться синей тушью. Честно говоря, ей это понравилось, то есть она сама себе нравилась, когда немножко подмалевывалась. Она делала это нечасто и была с детства экономна, так что у нее еще и теперь оставалось кое-что на дне красивой коробочки, приобретенной тогда у Голубой Таисии. За это время Таисия извела добрых полдюжины коробочек, несмотря на осуждающие взгляды и реплики дворовых старух. Она была, сверх всего сказанного, дамой смелой и независимой.
Пожалуй, больше всего на свете ей нравилось покупать, доставать, даже просто примерять различные вещи — одежду, обувь, безделушки. Лучшими часами в ее жизни были часы, проведенные у прилавков, в примерочных, а также у приятельниц и знакомых, куда спекулянты приносили промтоварные дефициты.
Она была настоящим знатоком-покупателем. Только лишь войдя в магазин, только глянув бегло поверх голов других покупательниц, она моментально видела достойную вещь и не раз невольно помогала другим женщинам увидеть то, что им нужно. «Покажите-ка мне вон ту кофточку, что под свитерами висит», — скомандует Таисия, и все глазеющие, давно стоящие у прилавка покупательницы начинают ахать: «Ой, как же мы не заметили! А пятидесятый размер есть?»
Конечно, и у нее случались порой ошибки — от них не застрахованы даже самые большие мастера своего дела. А тут ведь еще и обстановка, атмосфера волнений, ажиотажа. Вот, к примеру, такой случай. «Не сразу я схватила этот зелененький костюмчик, долго стояла, прикидывала, сомневалась. Вещь добротная — это сразу видно, вул — сто процентов, а вот пойдет ли мне — было неясно. Пока я так прикидывала и мучилась, гляжу — еще две руки к нему тянутся. Значит, клюют. Ну, думаю, не обойдете, не на такую напали. Прошу выписать чек, слышу сзади охи да вздохи: «Неужели последний, неужели нету, ай-ай-ай, как жалко!» — и бурно радуюсь про себя. Не упустила! Принесла домой, одела — и полное разочарование. Для тоненькой девочки это и для блондиночки, а не для меня! Сразу подумала: «Не перекрасить ли волосы?» — но от цвета волос тоньше не станешь…»
Если бы Анастасии Агаповне предложили составить свое жизнеописание, оно состояло бы примерно из таких фрагментов: