Списалась с фабрикой. Прислали ей вызов. И опять, как когда-то в давней молодости, покатила она вдвоем с сынком в Питер, но теперь уже не на руках несла его, а за руку вела. И он тоже торопился: «Скоро, мам?»
Приехали. Фабрика комнату дала. Витя в школу пошел. А с ним и мать продолжала учиться. Придет, бывало, с фабрики, поужинают вместе, потом подсядет к сыну и заведет такую песенку: «Ну-ка, сынок, покажи маме, что там тебе задали, да прочитай маме по книжечке… Вот видишь, как интересно, я даже и не знала ничего такого. Ты у меня скоро больше мамы знать будешь, инженером станешь, правда, сынок? Ты же у меня умный мальчик, способный. Гляди, как быстро читаешь… Ну а по этой книжечке что тебе задано? Задачка? Так это как раз для того, чтобы на инженера выучиться. Про машины, про трубы, про паровозы».
Учился Виктор то хорошо, то средненько, — все зависело от других увлечений. Один год из-за футбола немного поотстал, другой — из-за книжек. Вроде бы и неплохо это, когда школьник много читает, но он меры не знал.
Со временем все наладилось, правда; школу закончил с пятерками и четверками, документы в институт отнес. «Буду, буду инженером, мама, раз тебе так хочется!» И первые три экзамена сдал на «хорошо» и «отлично». Пошел на четвертый — на математику устную. Парнем он был всегда компанейским, так что и на экзамены вместе с одним дружком ходил — Тухтаносовым. В этот раз тоже так. Взяли они билетики, стали готовиться и чуть ли не в одну и ту же минуту отвечать начали, только разным преподавателям. Виктор на все свои вопросы ответил, задали ему дополнительный. Он знал, как ответить, но посмотрел зачем-то на своего дружка. Тот явно засыпался. Стоит с бумажкой в руках — и ни слова, все равно как язык отнялся. Виктор забеспокоился, потому что у парнишки этого мать в больнице умирала от рака. Она и сама уже знала, что дни ее сочтены, и только об одном просила сына: «Как сдашь экзамен — приходи в наш садик и покажи на пальцах, на сколько сдал». Хотелось женщине умереть спокойно, с сознанием, что сын уже определился в жизни. И сын ходил к ней в этот садик вместе с Виктором. А в этот раз… Стоял-стоял парень перед учителем, потом закрыл лицо руками и выбежал в коридор. Виктор тоже разволновался, сбиваться начал. И получил «тройку», которая выбила его из ряда счастливцев.
Его приятель на следующий год опять пошел сдавать экзамены и все-таки поступил, потом в аспирантуре остался, теперь в ученых числится. Вот тебе и Тухтанос! Это такое школьное прозвище у него было. А Виктора как-то не вовремя — весной — призвали на флот, вернулся со службы — женихаться начал. Уже взрослым мужчиной окончил, правда, вечерний техникум, диплом получил, и сразу предложили ему мастером в своем же цехе работать. Отказался. Подумал, что маловат будет заработок, а может, и хлопот да забот побоялся. «Не по мне это», — сказал. И остался опять, как был, простым слесарем-сборщиком. То есть, может быть, и не простым, может быть, лучшим среди других слесарей, но все-таки не инженером и не мастером.
А мать-то всю жизнь мечтала, что ее сын будет ходить на работу в белой рубашке с галстуком.
Не получилось.
Не получилось в семье своего инженера, и не сладилось у нее дело с другим, пожилым, инженером, который готов был войти в ее семью…
Екатерина Гавриловна улыбнулась, еще раз ополоснула лицо водопроводной водой, не успевающей остыть даже ночью, и стала не спеша вспоминать, как было у нее с этим инженером.
В тот год тоже выдалось теплое лето, хотя и не такое душное, как нынешнее. Виктор служил на флоте, ему было уже за двадцать, а сама она постепенно переходила из того доброго возраста, когда тебя все называют по имени, в совершенно другой, когда к тебе начинают почтительно обращаться по имени-отчеству. Для старых-то фабричных подружек она еще оставалась Катей и Катюшей, но для новеньких уже становилась Екатериной Гавриловной.
Инженер, которого она помнила с самых первых своих шагов на фабрике, все еще называл ее по старой привычке Катюшей. И вот как-то под выходной остановил он ее за воротами и сказал:
— Не хочешь ли ты, Катюша, прогуляться по морю-окияну на остров Валаам?
— Давно хочу, Станислав Егорыч, да никто не приглашает, — задорно ответила Екатерина Гавриловна.
— Так вот я приглашаю, — говорит.
— Местком, что ли, организует?
— Лично я. Имеется двухместная каюта первого класса…