– Елки-палки! – вскрикнула Таня, глянув на крошечные часики, обвившие пухлое запястье, и стала, обжигаясь, глотать кофе. – Время-то!..
– Вот-вот. Если он сейчас не дозвонится, придется мне на работу не ходить, – добавила она озабоченно. – Я же его одного не брошу в пустой квартире! Он, небось, десять часов летел…
– Тринадцать, – поправил Димка из дверного проема, – я сначала до Нью-Йорка летел. Три с половиной часа. А потом из Нью-Йорка до Москвы. Родителей нет. А записная книжка с маминым рабочим телефоном осталась.., в Америке.
– Господи ты боже мой… – фыркнула Таня не очень громко, но так, чтобы он расслышал. Варвара пнула ее в плечо.
– Но из-за меня не надо оставаться дома. Если ты разрешишь, я бы поспал немного. В самолете я не спал. Я плохо переношу самолет.
– В следующий раз езжайте поездом, – посоветовала Таня, споласкивая свою кружку. – Варвара, ты как хочешь, а я ухожу. Я с утра на вызовах, а потом на приеме.
– Ты тоже уходи, – сказал Димка Варваре, – если я дозвонюсь до родителей, я пойду домой.
– И оставите квартиру открытой! Здесь вам не Америка, штат Техас, Дмитрий!
– Тань, да что такое!.. Отстань ты от него!.. Дим, я тебе оставлю запасные ключи и номер своего рабочего телефона. Если объявятся Лидия Владимировна или Евгений Васильевич, ты мне позвони и уходи, только дверь запри. А я после работы к вам зайду.
– О'кей, – радостно согласился Димка. Ему было приятно, что все решилось так просто.
Ему всегда было приятней радоваться, чем печалиться. Он улыбался доброй бессмысленной улыбкой, даже когда вовсе незачем было улыбаться. На экзамене по теории функции комплексной переменной, например. Может быть, поэтому у него не складывались никакие любовные истории – девушки предпочитали романтических, несколько мрачных, “сурьезных” парней.
Димкина добродушная физиономия вызывала у девиц недоумение.
– Я постелю тебе на диване! – крикнула Варвара, выгружая из гардероба второй комплект белья. Завтра все это придется стирать, а потом гладить. Варвара ненавидела гладить. Стирать еще туда-сюда, но гладить!..
– Мне не нужно ничего стелить!.. – энергично возразил Димка. – Я так. Под пледом. Я больше люблю под пледом. Я все равно не буду раздеваться, – и покраснел.
Соблюдать политес ради политеса и настаивать, чтобы гость лег “по-человечески”, как выражалась бабушка Настя, Варвара не стала. Какой еще политес, когда десять лет назад в холодном и мрачном коричневом коридоре она засовывала себе в лифчик контрольную, которую он благородно вынес из триста четырнадцатой аудитории, где всегда проходили экзамены по физике!
– Димка, тогда устраивайся, как хочешь. Кофе в банке. Банка на полке.
– А полка?..
– Над плитой. В холодильнике колбаса и сыр. Хлеба, по-моему, нет, но остались оладьи.
– Я их уже съел.
– Молодец.
– Варвара, я ухожу!.. Закрой за мной! – орала Таня из прихожей.
– Подожди меня!
– Я не могу, я и так опаздываю! Привет штату Канзас, Дмитрий!
– Техас, – поправил Димка себе под нос и проворно убрался на кухню.
– До свидания, Дмитрий! – крикнула Танька во все горло. Шубейка на груди застегивалась плохо, Танька задирала подбородок и пыхтела. – Когда купите ранчо и станете знаменитым скотоводом, не забудьте про меня!
– Дим, не обращай на нее внимания, – велела Варвара, ногой прихлопнув дверь. За тонкой стенкой загудел лифт, бабахнули створки. – Не знаю, что на нее нашло. Устала, что ли?..
– У нее.., много работы?
– Да при чем тут работа!.. Слушай, я забыла, что еще есть сосиски. Если проголодаешься, свари себе сосиску. Или две. Или сколько хочешь… Ей просто очень трудно. Денег почти нет, мама болела весь прошлый год, Васька от рук отбился, с мужем развелась… Димка, а ты не женился в своей Америке?
– Нет, – быстро ответил Димка, – это странно, но там не на ком жениться.
– Народу мало?
– Народу много. Жениться не на ком.
– Ладно, ты мне потом расскажешь. А то я опаздываю.
– Это я тебя задержал.
– Ты тут ни при чем! Просто у меня шеф придурочный. По секундомеру засекает, кто на сколько опоздал. Господи, я совсем забыла про пальто!.. Димка, вытащи стремянку! У тебя за спиной в шкафу, справа! Димка, пожалуйста!..
Димка выволок стремянку, и Варвара проворно воздвиглась на нее. Димка поддерживал шаткую алюминиевую конструкцию и наблюдал с интересом.
– Что ты там ищешь?
– Куртку. Пальто вчера сильно вымокло и очень грязное спереди. Я упала. А куртку осенью засунула не помню куда… – Поднатужившись, Варвара потянула на себя тюк, по виду напоминавший куртку. Тюк не поддавался, она приналегла, Димка шевельнулся, и подлый тюк немедленно вывалился ему на голову. Прямо на Димкиной голове он развалился на мягкие неравные части и оказался никакой не курткой, а двумя подушками, побольше и поменьше, увязанными цветастой простыней. Варвара держала их для ночевки каких-нибудь неожиданных гостей.
Кроме Тани с Васей, у нее никогда никто не ночевал, а для них подушки и внизу были.
– Ч-черт!..
– Может, ты пойдешь в моей? – предложил снизу Димка. – По крайней мере ее не надо искать.
– В твоей куртке?! – изумилась Варвара.
– Ну да. Все равно я не собираюсь никуда.., выходить. Конечно, она тебе не по размеру, но я думаю, что это лучше, чем…
– А когда Лидия Владимировна вернется с работы и ты пойдешь домой?..
– Я пойду в соседний подъезд, а не за сто миль! И у меня есть еще один свитер! Слезай, Варвара. Пока не свалилась мне на голову.
Варвара глянула в плотно утрамбованную стену вещей, составленную из тюков, как будто из кирпичей. Чтобы разобрать эту стену или хотя бы пробить в ней брешь, понадобится несколько часов шахтерского труда, а она и так опаздывала на работу!..
– Спасибо, Димка! Клянусь, что верну тебе куртку в целости и сохранности. Стремянку задвинь обратно. Я тебе позвоню после обеда, а сейчас ты бы лег спать, после всех перелетов!..
– Да. Только сварю себе кофе. Его куртка, несмотря на огромность, была невесомой, чистой и приятно гладкой внутри. Путаясь в застежках, Варвара нацепила ее и уставилась на себя в зеркало.
По ее мнению, вид у нее стал вполне европейский. Настолько европейский, что даже давешний Иван Александрович и его гнусный шофер ни за что не приняли бы ее за бабку. Если бы у нее еще были брюки – джинсы лучше всего! – и стильные ботинки на толстой подошве, она недавно видела такие в журнале “Космополитен”, и белый свитер, и вязаные перчатки, и гладкие блестящие волосы – в “Космополитене” у всех девиц волосы были гладкими и блестящими, – она была бы вполне ничего. Ничуть не хуже Вики Гориной. Нет, хуже, конечно, потому что Вика была быстроногой и стройной, а Варвара…
– Кепку?
Она очнулась, оторвалась от зеркала и схватила непривычно худосочную сумку.
– Что? Какую кепку?
– Я спрашиваю, дать ли тебе еще мою кепку?
– Нет, Дим, спасибо, не нужно. Куртка – прелесть!.. Спасибо. Ты теперь ложись спать, а после обеда я позвоню.
– Может, ты позвонишь до обеда и мы вместе сходим куда-нибудь на ленч?
Примерившись, Варвара чмокнула его в колючую плотную щеку.
– Говорю же, ты совсем оторвался от жизни в своей Америке!.. Какой еще ленч! Спи лучше. Дверь никому не открывай. Лидии Владимировне привет. Пока!
– Пока, – пробормотал Димка, так и не понявший, почему они не могут в обед сходить куда-нибудь поесть.
Варвара подождала, пока за ее спиной щелкнет замок, выскочила из тамбура и нажала кнопку вызова.
Как хорошо, что он приехал! Она даже предположить не могла, что встреча с ним окажется такой радостной, как будто он не просто старый друг, давно и безнадежно живущий своей и очень далекой от Варвары жизнью, а родной, любимый, когда-то потерянный и вновь обретенный человек.
Сегодня вечером она будет пить чай дома у его родителей, и они снова станут смотреть фотографии, и он будет рассказывать о своих успехах, и родители будут переглядываться с веселой гордостью, и это будет так хорошо, так правильно, так приятно!..