2. Вспоминая со странной теплотой, кареглазую, русую девочку с челкой до бровей, она подумала: «За такую Сашу я бы даже подралась».
А Саша, уравновешенная, веселая, открытая миру девочка, пленилась Гаяне, как чем-то совершенно необычным, как неземным существом. Никогда она еще не встречала такой странной девочки. Было просто невозможно угадать, о чем она думает. Но с ней всегда было очень интересно.
Раздобыв у бабушки номер Ани, Гаяне смелой рукой набрала цифры на телефоне и пихнула трубку Саше в руки.
- Привет! Это Саша, - сказала та. – Мы сейчас у Гаяне, приходи к нам гулять!
Гаяне подбадривающе кивала рядом.
- Далеко живешь? А где? О! А это где? Ого. А почему ты тогда в Гаину школу ходишь? О.
Гаяне не вытерпела и перехватила трубку:
- Привет, это я! Ты не придешь? Давай тогда разговаривать! Тебе нравятся красные платья?
И она заговорчески стрельнула в Сашу глазами.
Гая и Саша виделись почти каждый день, они жили в соседних домах. Гуляли в одном дворе и много времени проводили в своей штаб-квартире, которая располагалась в Гаиной комнате, где под окнами рос высокий старый абрикос, очень дружелюбно протягивающий каждое лето веточку со спелыми плодами прямо к подоконнику.
Чтобы попасть в школу Гаяне, нужно было спуститься с горы, подняться, на гору и снова спуститься и вот, прямо на берегу, прямо на набережной, стоит старая, красивая школа из белого кирпича.
Чтобы добраться в школу Саши, нужно было сделать все тоже самое: спуститься с горы, подняться в гору и снова спуститься, только в противоположную сторону. Саша училась в гимназии почти в центре города. Оттуда ей было удобно ходить в спортивную школу.
Гаяне совсем перестала расстраиваться из-за необходимости ходить ежедневно на учебу, ведь теперь там в соседнем кабинете, в параллельном классе была ее Аня. Гая чувствовала странные чувства к этой девочке. И если с Сашей всегда все было понятно: с ней можно было быть собой, можно было быть на равных, с Сашей у нее была настоящая дружба. То Аня… была такая милая и кроткая в общении, такая нежная и беззащитная, что Гаяне всегда хотелось быть с ней рядом. Как будто Аня - какое-то сокровище. А она, Гаяне, должна его беречь.
После школы девочкам разрешалось полчаса посидеть возле моря. Только так, чтобы Нинель Геворковна могла видеть их из окна своего кабинета. И пока Саша наматывала свои стометровки и круги вокруг стадиона, Аня с Гаяне бегали по берегу, свободные, как ветер. А в обеденный перерыв за Аней приходил дядя Саша, ее папа. Он забирал ее в большое соседнее здание с огромными белыми колоннами, поддерживающими крышу.
Дядя Саша был красивый. Высокий, светловолосый, голубоглазый, строгий, всегда в костюме и очень «высокопоставленный», как говорила Нинель Геворковна. Гаяне в него сразу влюбилась. И любила целых полгода, пока однажды не услышала, как он кричит на какого-то мужчину в галстуке. Вид у Аниного папы тогда стал прескверный. Голос препротивный. Гаяне жестоко разочаровалась и два дня ходила, как в воду опущенная. Пока не выговорилась дедушке Арману. И дедушка Арман не стал обесценивать силу Гаиного увлечения, он просто вздохнул, и погладив крошечную головку внучки своей могучей рукой, ласково проговорил:
- Ну что ж, Мышка моя, значит не твой человек. Когда человек твой – на него не бывает противно или страшно смотреть. А теперь погрусти с дедушкой, родная, и после пойдем есть мороженное. Твоей маме всегда помогало эскимо.
Ох и влетело тогда дедушке за Гаину ангину в самом центре зимы!
Стали традиционными поездки на выходных к Ане домой. Аня жила действительно далеко. Без машины не добраться. Зато у нее был большой дом. Большая комната и море прямо за окном. Десять минут и ты на берегу пляжа, где кроме тебя могут быть только твои немногочисленные соседи. Когда Ане исполнилось 8, папа подарил ей щенка бигля. И в их троице стало на одного друга больше. Его так и назвали Бигли. Он был жутко смешной, мог часами носиться по пляжу, пытаясь ловить волны. Бегал за мячами и палками и отчаянно любил девочек. В их присутствии хвост Бигли так активно двигался, что дядя Саша часто говорил, что этого четвероногого можно использовать вместо мотора на его лодке.