- Что, думаешь, буду тут как дурочка с тобой разговаривать?!
Море откатилось далеко назад.
- А вот хрен тебе! – заорала Гаяне, и легко подхватив большой камень, со злостью швырнула его в воду.
Море так же легко подхватило его и покрутив в волне, кинуло обратно к ногам Гаяне, обдав ее стеной холодных брызг. Гая, глядя из-подлобья, вытерла ладонью капли с лица и пробубнила:
- Вот и я о том же! Козлы они вонючие, эти Саша с Сережей, никогда больше с ними не свяжусь, предатели! И правильно я его побила, до второго не успела добраться….
Гаяне говорила, кричала, снова и снова бросала камни в воду. А потом замолкла и села прямо на холодную гальку, подставив лицо под едва долетающие колкие брызги. Долго молчала и впервые призналась кому-то что злится не на мальчишек, а на себя. За то, что опять не смогла. За то, что опять из-за ее поведения добрая и красивая Бабушка тряслась в гневе. За то, что второй раз за всю ее жизнь, она услышала, что Бабушке за нее стыдно. За то, что она опять не смогла сказать такое простое: «Извини», - и пообещать, что больше так не будет. За то, что на любимом лице снова прорезалась морщинка, которая полностью принадлежит только ей, Гаяне.
Но Море сказало, что все будет хорошо. Гаяне, конечно же, не поверила. Но море повторяло это снова и снова, тяжелыми волнами обрушивая это прямо к ее ногам. И тогда Гаяне встала. Вытащила из портфеля пустую бутылку из-под сока, намочив ноги, клетчатую юбку и куртку, набрала через широкое горлышко, все еще пенящуюся и бушующую воду и плотно закрыла крышку. Легко подхватив тяжелый портфель, она накинула одну лямку себе на плечо. И решительно направилась к школе.
Без стука влетев в маленький кабинет Нинель Геворковны, она молча осмотрела Бабушку, которая сидела за столом, устало уперев лоб в плотно сжатые изящные кулачки. Гаяне молча промаршировала к столу, поставила перед Бабушкой бутылку с морской водой и твердым голосом попросила:
- Пожалуйста, в следующий раз, когда я снова тебя доведу, просто открой ее и вылей все это мне прямо на голову.
Затем она развернулась и быстро, нигде не задерживаясь, пошла домой. Было очень холодно в насквозь мокрой куртке на пронизывающем порывистом ветру.
Для Нинель Геворковны эта бутылка с водой была лучше тысячи «извини», она для нее была как флаг, поставленный на определенной высоте.
С того самого дня в гардеробе Нинель больше не водилось маленьких сумочек. Были только те, в которые без труда помещалась бы бутылочка от сока. И когда самообладание вдруг покидало ее, стоило только нащупать там гладкий пластик и дыхание вновь становилось более спокойным.
С того самого дня у Гаи была попрежнему большая семья, которую она любила больше всего на свете. И уже четверо друзей: Саша, Аня, Бигли и Море.
Глава 4
Чайник затрясся, громко забулькал и, издав протяжный писк, отключился. Нинель Геворковна закрыла окно и нажала кнопку на маленьком белом пульте. В залитой уже ярким и жарким утренним солнцем кухне, снова раздался тихий писк, и штора начала легко покачиваться, танцуя в струях воздуха, выдуваемых кондиционером.
Нинель Геворковна села на стул и прислушалась к редкому спокойствию в собственном доме. Где-то за стеной журчала вода и громко фыркал Арман под утренним душем. Нинель Геворковна улыбнулась этим знакомым звукам. Она обсмотрела кухню: надо бы убрать эту вазу обратно в шкаф. Летом, в жару, так хочется больше пространства! Чтобы ничего тебя не касалось, что бы ничего не заслоняло потоки воздуха. Это зимой всегда хочется уюта. А летом, на юге, хочется простора и простоты во всем.
В прихожей заскрежетал ключ, раздалось два щелчка, и дверь тихонько распахнулась. Нинель Геворковна не пошевелилась, а только закрыв глаза старалась дочувствовать момент уединения. Это время она любила больше всего в сутках, за то, что можно было наконец-то послушать себя и еще больше за то, что ее одиночество никогда не длилось долго.
- Бабушкаааа, я дома! – пропела из прихожей Гаяне.
- Хорошо, родная, проходи, у меня завтрак готов.
Гаяне заглянула в кухню, и у бабушки Нинель на душе разлился мед. Она все никак не могла принять, что ее хулиганка, этот ее черт в юбке, вдруг превратился, в такую милую девушку. Маленькую, точеную, изящную, культурную. (Хотя бы на первый взгляд культурную). Да что говорить, Гаяне и сама такого не ожидала. Она менялась постепенно, и сама не понимала масштабов происходящего, ее подростковый возраст прошел сложно, шумно, тяжело для всех. Но в один прекрасный день, в очередной раз столкнувшись лбами с одноклассниками Сашей и Сережей, ей вдруг не захотелось вступать с ними в бой. Вместо этого она мило улыбнулась и попросила Сережу о чем-то ласково. Еще и интуитивно взяла при этом за руку, как дедушку Армана. И Сережа онемел. А Гаяне, сощурив глаз, кое-что заподозрила. Со временем, проверив свою теорию, она поняла, что у нее в распоряжении теперь есть куда более мощное оружие, чем асфальтоукатывающий характер. Что-то вроде природной харизмы. Это было приятно, ведь ей больше не надо было пробивать преграды лбом, потому что если ты «мелкая», то надо очень постараться, чтобы с тобой считались. Теперь же достаточно было посмотреть из-под ресниц, улыбнуться одними уголками губ, чтобы получить желаемое. Минимум усилий. Да и что говорить, приятно было из «малявки» превратиться в «точеную девочку», как говорил дедушка Арман.