Захотелось спихнуть Светку с колен и, вообще, послать подальше вместе с её тупым хихиканьем и дебильными шуточками. Но ведь он с самого начала прекрасно понимал, что Шабунина не вариант — просто так у неё спросил. Хотя, возможно, где-то глубоко в душе и надеялся на чудо.
Марат досадливо ругнулся, посмотрел на лежащую на краю большую дорожную сумку. Сейчас он тоже — бомж. Особо не повыделываться.
В крайнем случае есть ещё эта скамейка, спрятавшаяся в дальнем углу глухого двора за трансформаторной будкой в зарослях сирени. Летом со стороны её не заметно, и тепло сейчас. Одну ночку в случае чего можно и перекантоваться. Только вот — дальше что?
— Да и смысл мне тебя пускать? — продолжала трепать Светка. — Ты же всё равно через несколько дней укатишь. Меня же с собой не возьмёшь.
— А ты бы поехала?
— Куда, Маратик? В никуда? Я на дуру похожа?
Ещё как похожа. А вот он не дурак, чтобы её с собой тащить. Точно знал, что откажется, потому и спросил.
И опять она без причины лыбилась. Прижалась мягкой упругой грудью, прильнула щекой к щеке, прошептала в ухо:
— А ты, Маратик, у своей верной собачонки Рогозиной попроси. — И опять отодвинулась посмотрела с игривым вызовом, продолжая ехидно улыбаться. — У них же вроде дача есть. А там какая-никакая да избушка. Жить можно. Или вдруг она тебя и в квартиру пустит. Ещё и кроватку свою уступит.
Марат вскинулся.
— Слушай, а ведь и правда. Дача. Чего ж ты раньше-то не сказала?
Шабунина фыркнула, лыбится перестала, зато округлила глаза, типа поражённо.
— А ты что, на самом деле? К Рогозиной попрёшься?
— А чё такого? — Марат невозмутимо дёрнул плечом. — Тебе же я на фиг не сдался. Сама же только что призналась. А Галка мне не откажет.
Светка уже на полном серьёзе оттолкнула его руку, подскочила с колен.
— Ну ты, Агишев, и придурок!
И как же легко сразу стало.
— Или ты думала, я и правда тут на лавочке стану ночевать? — ухмыльнулся Марат. — Или у тебя в подъезде под лестницей.
— Ну и катись к своей блаженной! — с праведным негодованием выдала Шабунина, глянула сверху-вниз.
Он опять ухмыльнулся, поднялся, подхватил сумку, перебросил через плечо.
— Счастливо, Светик! — развернулся, зашагал и услышал вдогонку:
— Дебил!
Да и хрен с ней, пусть орёт, что хочет.
«И покатился колобок дальше». Чего ж его сегодня все этим словом посылают? Первым — отец.
Тот опять завёл эти разговоры о будущем, но Марат слушать не стал, заверил, что с будущим у него всё нормально — пусть не волнуется. Он уже решил, чем займётся: уедет, на радость родителям, раз он им глаза намозолил.
Куда? Отсюда подальше. Друг позвал. Тот самый, Паша. Он в армии отслужил да там поблизости и остался, и его зовёт. Только не прямо сейчас, придётся подождать немного, потому что Пашка в ближайшую неделю сам в разъездах. Чем он занимается? Бизнесом. Бизнесом занимается. Строительным. Наивных олухов на бабки раскручивает, обещает хоромы, заставляя квартиры продавать, а потом кидает? Да нет, нормальным, законным. А он, идиот, и поверил? Поверил, но не идиот.
Паша же там не в одиночку раскручивается и ему нужны свои надёжные люди, которым он может доверять, которые не подведут. А Марат ему нужен ещё и потому, что хорошо умеет договариваться. С кем угодно. И с женщинами особенно. Те всегда легко велись на его фирменную улыбку, независимо от возраста. А одна как-то раз вообще назвала её божественной. Марат потом долго повторял это про себя и несдержанно ржал. Он даже сейчас ухмыльнулся, вспомнив, хотя и было не особо до смеха.
А отец снова обозвал его идиотом, сказал, что лучше бы он учиться шёл. Может, тогда поумнел бы хоть немного.
Да где учиться? Как родители предлагали, в педагогическом на физвоспитании. Потому что там мозги особо не нужны, главное — быстрее, выше, сильнее. А у Марата разряд по лыжным гонкам. И по стрельбе. Когда-то хотел биатлоном заниматься, а не сложилось. Расхотелось, да и родителям нормальная экипировка не по карману оказалась.
Ну допустим, поступит он, потратит впустую пять лет. Для чего? Чтобы за копейки впахивать в школе учителем физкультуры? Или тренировать деточек в секции при бывшем Дворце пионеров? Ага, сейчас.
— Не хочешь учиться, так иди в армию. Там-то уж из тебя точно человека сделают.
Но уж куда-куда, а в армию Марату хотелось ещё меньше. Не для него это — одна большая казарма, подъёмы по команде ни свет, ни заря, хождение строем, сапоги и портянки, жизнь по приказу.
Тогда отец окрысился ещё сильнее.