— Мы уже уходим, — подскочила резко, заметив, что Морак собирается вновь ко мне приблизиться, а потом, глянув на него, чересчур жестко произнесла: — Я. Я ухожу.
И, покуда ни одному из мужчин не взбрело в голову меня допрашивать или предложить сопроводить, поскорее ретировалась, направляясь в сторону дворца по запорошенной пеплом аллее.
Нужно было все хорошенько обдумать.
Часть 2. Глава 4. Сюрпризы Вантиллерского леса (перезалив)
Весь остаток вечера и почти всю ночь меня мучали угрызения совести, что я так беспардонно исчезла и практически даже сбежала от Морака, а ведь он просил у меня помощи. Доверил свою тайну, не пытался причинить вреда. Наоборот, даже спас однажды. Странно, конечно, что именно у меня он просил помощи, ведь в мире полно куда более сильных магов, тот же верховный чародей Неллиус, к примеру. Но наглая совесть подзуживала, что я слишком рано поджала хвост, так и не осознав всех масштабов происходящего…
А теперь лежала, прислушиваясь к размеренному сопению Грациеллы, и размышляла. Обо всем, что приходило в голову. Тишина помогала собраться с мыслями.
Допустим, Теорох и Вадлис действительно были причастны к уничтожению... хм... убийству Источника магии, пытались захватить его мощь, но в итоге ничего не вышло. Защищаясь, Источник создала Морака, но в итоге Эшджар де Теоль все равно стал первым королем Аркании, а эти двое присягнули ему на верность. Но род королей сменяется от потомка к потомку, неужели так называемые Этельбраны, прекрасно понимая и осознавая всю свою силу, до сих пор продолжают служить королям, уже нынешним? Для могущественных существ это как-то слишком глупо и мелочно... Возможно, к роду королей их что-то привязывает? Короли могут ограничивать их силу каким-то образом?
Честно признаться, никогда не слышала, чтобы Раиниир или Георд располагали задатками к магии. Тогда, возможно, задействован верховный чародей? Или еще что-то? Или им просто нравится находиться в тени?
Ох, слишком много вопросов! А всей истории я все равно не дослушала, позорно ретировавшись.
Шумно перевернувшись на другой бок, прикрыла ненадолго веки, стараясь уснуть, а перед глазами по-прежнему мелькали хлопья серого, безжизненного пепла. И Морак в центре всего этого кошмара, мрачной статуей взиравший на меня сквозь темноту и тени вокруг. Он был оружием Источника, призванным уничтожить первого короля и его верных поглотителей, но что случилось такого, что в итоге они все еще живы?
Вспоминая некрасивую рану в области сердца, понимала, что ничего хорошего. Возможно, он не шутил, что его так называемые братья хотят его убить. Это объясняло их недовольство при первой встрече на балу, хотя, может, это хорошо замаскированый страх? Возможно, они считали его навсегда сгинувшим, не ожидали возвращения уже никогда. Поэтому он намеревался оставаться здесь инкогнито? Но почему вдруг передумал?
Ответов на эти вопросы у меня не было. Как и частички мозаики, которая могла бы пролить свет на все остальные события. В наше время известно о восстании магов, которое уничтожило дворец де Теолей. Возможно, к этому как-то причастен и Морак? И знают ли короли объединенного королевства Аркании и Соллиса, что прямо под их носами поглотители устраивают свой кроваво-магический пир?
Так, почувствовав наконец усталость, я все-таки отключилась, погружаясь в безмятежный сон без каких-либо сновидений. Чтобы разобраться, придется пройти очередное испытание, а еще каким-то чудом оградить от опасности подругу, которую я сама в этот бедлам и втянула…
Зевнув, зарылась поглубже в мягкое одеяло и, все еще снедаемая различными думами, все-таки погрузилась в очищающий от раздумий сон.
Утро встретило меня неожиданно бурным оживлением. Грациелла с самого рассвета крутилась возле зеркала так, будто собиралась не ингредиенты для зелья искать, а на собственную коронацию по меньшей мере. В коридоре то и дело слышались разнообразные голоса, шум, разговоры, звон какой-то посуды. Все уже, судя по всему, проснулись, и только я ощущала себя разбитым корытом, так и не сумев достаточное время подремать.
Разлепив тяжелые веки, нахмурилась, ослепляемая дневным светом. За окном золотились лучи восходящего ярко-желтого солнца, и птицы только-только начинали петь, воспевая утреннюю красоту.
— Ты чего так суетишься? — приподнялась на локтях, зевая через каждое слово. Кости дико ломило, будто мне всю ночь пришлось телеги разгружать, а синяки и ушибы все еще неприятно саднили. Я определенно надолго запомню этот чертов отбор невест.