- Может, подождете немного? Брат ваш средний вот-вот женихом станет. Надо и ему дом срубить, а потом сразу три свадьбы играть!
Братья переглянулись. Такого здесь еще не бывало. Конечно, матушка права. Три так три. Но и четвертый, и пятый, и шестой брат в свой черед ставили вкруг болота дом за домом и все ждали, ждали друг друга.
Наконец пришла пора жениться младшему сыну. Срубили и ему избу, поклонились матери, спросили родительского благословения. И тогда велела мать сыновьям переночевать каждому в своем доме, но огня в печи не жечь – дыханием своим стены согреть, перед тем как введут они туда своих жен и покинут навсегда отчую избу. На сон грядущий обняла каждого, поцеловала и незаметно сняла с них нательные кресты.
Поклонились сыновья матери и отправились каждый в свой дом. Впервые заснули они под разными крышами в нетопленых сырых избах, не чувствуя рядом братского локтя. Больше никто их живыми не видел, а на болоте семь странных холмов появилось. Будто крыши домов подо мхом выступают, и кто там теперь хозяйничает одной Болотнице ведомо.
Утром в деревню приковыляла седая сгорбленная старуха, в которой селяне с трудом признали гордую мать семерых лесорубов. Рассказала она обо всем, покаялась перед миром и упала без чувств. А уже к вечеру в деревне стало одной юродивой больше.
Клеймо чужаков, поставленное когда-то семье лесорубов при жизни, осталось с ними и после смерти. Люди, привыкшие быть друг у друга на глазах, не прощали обособленности. Сами виноваты, решила община, вот и весь сказ.
Долго мать свой грех отмаливала, прежде чем пустили ее на паперть милостыньку просить. Прежняя гордячка сидела с протянутой рукой рядом с нищими и благодарила за поданные копеечки. Особенное удовольствие подавать ей на хлеб доставляло несостоявшимся сватьям, что мечтали объединить свои капиталы с богатым семейством.
Сбивчивый рассказ матери породил множество слухов и домыслов. Говорили, что она, не желая делить любимых сыновей с невестками, столковалась с Болотницей, и та ровно в полночь отправила в сырые, не знавшие огня дома, своих дочерей. Те приняли облик прекрасных Янтарных дев и явились братьям во сне. Каждую из них строго по старшинству к сыну подводила мать и исчезала. Никогда еще не видели семь земных сыновей подобной красоты, все деревенские девушки тут же поблекли в сравнении с Древодевами, но только зачарованные братья задумали обнять и поцеловать своих невест, как почуяли, что вместо живицы у них вроде как жижа болотная под кожей течет. Присмотрелись, ахнули – и пальцы у прекрасных дев какие-то крючковатые, такие утянут, загребут, и не выберешься. Изо всех сил сопротивлялись братья мороку да колдовским чарам, а лишь забрезжил рассвет, и закричали в деревнях первые петухи, как лесорубы вмиг проснулись.
В ужасе поведали они матушке о своих снах и отказались жениться на болотной нечисти. Рассердилась мать, топнула ногой, и в тот же миг разверзлась под ними земля. Болото стало еще шире, а силы в нем еще больше. Рыдала мать, стенала, громче Лешего завывала, да только без толку. Болотницу не разжалобишь воем да слезами, от них она лишь силой полнится.
Говорили, что юная невеста седьмого брата, единственная, кто не пожелал стариться и ждать своей свадьбы, тоже странно исчезла в ту ночь. Ее младшая сестра видела, как та в чем есть выбралась в окно, и даже показала лоскуток от ночной рубашки, зацепившийся за раму. Бедная девушка не вернулась ни в этот день, ни на следующий, ни через неделю.
А еще говорили, что в ту ночь перед тем, как явиться во сне своим сыновьям и подсунуть им вместо невест болотную нечисть, мать собрала все драгоценные камни в один ларец. Поначалу эти камни, купленные на ярмарках у приезжих купцов, предназначались для свадебных подарков, но позарилась на них Болотница, потребовала самоцветы в уплату за то, что оморочит сыновей и навсегда их при матери родной оставит.
Положило свой единственный глаз на заветный ларец и Лихо.
… (Часть текста утеряна)…
А на окрестные села обрушилось лихолетье. Пошли беды одна за другой. Голод, пожары, войны… Деревни вымирали и возрождались, ведь известно, что люди предпочитают селиться на одних и тех же местах.