- Не надо мне никаких окушков показывать! - замахал руками участковый. – Я вам не рыбнадзор, я полицейский и жду приезда оперативной группы, а пока опрашиваю вас как свидетеля, так что не отвлекайтесь.
Рыбак о чем-то задумался. Казалось, он даже забыл, о чем только что вел речь. С мамой и дочерью было что-то не так. Мать должна бы обнимать и утешать ребенка, а не эгоистично пребывать в трансе. Но, странное дело, маленькую девочку ничуть не пугало, что мама сидит, обхватив колени, раскачивается из стороны в сторону и не говорит ни слова. Девочка сидела рядом, не выказывая никаких признаков беспокойства, и с интересом разглядывала все вокруг, будто впервые в жизни видела лес, озеро, небо…
- Вы хотели уйти в протоку, - напомнил участковый.
- А? – вздрогнул рыбак, - да, хотел. Но не тут-то было. Несет меня и все. Будто кто на леске тянет. Ну, взял бинокль, смотрю, а на берегу вот эти сидят. Сами не свои. Мне аж страшно стало. Что такое, думаю, у них приключилось?..
Участковый заметно терял терпение.
- Ну! – заорал он, - а дальше?
- Дальше? – как будто удивился рыбак. – Дальше известно что. Смотал удочки. Смирился. Приготовился.
- К чему? – отчаянно взвыл участковый.
- Да ко всему на свете. С этим озером не поспоришь.
- Чегоо! Это как?
- А так, – сказал рыбак. – Не любит оно споров. Здесь его воля. Эх, - вздохнул он, - вот Борисыч знал, почему так. Он бы не задавал дурацких вопросов.
Борисыч служил здесь участковым инспектором уже много лет. Но задела его подлая браконьерская пуля и на больничную койку уложила. Вместо него прислали человека из другого района, который и слыхом не слыхивал про Большое Поганое озеро.
Участковый хмыкнул.
- Не любит, говоришь. А я вот в начале лета маньяка-аквалангиста упустил. У себя на участке. Тоже россказней от местных наслушался. Мол, непростое наше озеро, русалки тут обретаются, водяные. Чуть ли не всю лесную нежить скопом у себя поселили. А дело-то оказалось куда проще. Захотелось одному шутнику страху нагнать, мистики навеять и не придумал он ничего лучше как подплывать к людям под водой, хватать за ноги и топить.
- Да нуу? – протянул рыбак.
- Ну и выследил мой напарник этого «русала» недоделанного. Взял с поличным. На повышение пошел. А меня сюда заслали. Так что теперь я задаю любые вопросы, ясно? В том числе и дурацкие.
Рыбак пожал плечами.
- Дак ведь не первый случай, когда тут человек исчезает, - пробормотал он. – Давно уж не первый. Наши на Большое Поганое и не суются. А с этих что взять? Городские.
- На карте это озеро значится как Черное, - возразил участковый. – Вот, смотрите.
Но рыбак только рукой махнул.
- Э-э, милок, мне чтоб твою карту разглядеть, очки со дна поднять надо. Утопил я свои стекляшки-то. А Большим Поганым озеро местные назвали. Птицы сюда прилетают рогатые. Красивые такие, яркие, с длинными шеями. Построят гнезда прямо на воде и плавают на них по всему озеру. А перед свадьбой исполняют особый брачный танец. Но весной, милок, не только птицы прилетают – вся лесная нежить просыпается, голодная, злая. И вот однажды…
- Давайте ближе к делу, - раздраженно перебил участковый. – Некогда мне тут местные легенды слушать. Ваша лодка причалила к берегу, так? Что сказала эта женщина?
Рыбак взглянул в сторону матери и ребенка. Женщина по-прежнему безучастно глядела в даль, а девочка… кажется, она сосредоточенно вслушивалась в их разговор. Или во что-то еще.
Участковый уговаривал себя не вытаскивать табельный пистолет и не стрелять в свидетеля. Или хотя бы в воздух. Не положено. Вместо этого он устало спросил:
- Ну! Что она вам сказала?
- Она повторила несколько раз одно-единственное слово. По слогам. У-то-нул. А потом замолчала. Совсем.
Из леса лихо вырулил УАЗ. Прибыла следственно-оперативная группа. Участковый мгновенно подобрался, вытянулся и стал выше себя на целых полголовы.
- Здравия желаю! – поприветствовал он следователя. - Лейтенант Хохотун.
- Ну здравствуй, Хохотун, - сказал следователь таким тоном, что даже рыбак заметил – не смеется только служебная собака. Впрочем, члены опергруппы давно сработались и умели смеяться про себя.