Две девочки выскочили из класса, громко и тут же начали носиться друг за другом по коридору. На повороте одна из них, вертлявая и веснушчатая, едва не врезалась в Сильвию.
- Эй, привет! – крикнула она на бегу.
- Привет! – смущенно ответила Сильвия.
- Ты что, меня не узнаешь?
- Не-ет, - удивилась Сильвия.
Девочка резко остановилась и уставилась на нее распахнутыми глазами.
- А ее, - показала она на свою подружку, - ее ты тоже не знаешь?
- Нет, - покачала головой Сильвия. – Но, если хотите, давайте познакомимся.
Она улыбнулась и протянула руку для пожатия.
Но девочки переглянулись и фыркнули.
- Раз ты нас не узнаешь, то и мы тебя не знаем, поняла! Ишь, воображала какая! Не знает она нас!
Сильвия ничего не понимала. Затем ее осенило.
- Вы, наверное, обиделись, что я не запомнила ваших имен? Так с первого раза трудно всех запомнить.
Девочки снова переглянулись.
- С первого раза, говоришь? – с вызовом спросила одна. – А на подготовительные курсы ты не ходила?
- Нет, - ответила Сильвия.
- Не-ет? - протянула противным голоском ее подружка. - И в феечек Винкс мы с тобой не играли?
Сильвия покачала головой.
- Так значит, я не давала тебе причесать мою Айси? - прямо-таки взвизгнула девочка.
- Кого? – вконец запуталась Сильвия. – Извини, я не поняла.
- Я же говорю, воображала! – авторитетно заключила первая и подтолкнула подружку.
Вдвоем они что есть мочи нараспев заорали:
- Воображала хвост поджала и в уборную сбежала.
А в уборной красный свет, кто ныряет, а кто – нет!
Сильвия в недоумении отпрянула от них и пятилась, пока не уперлась в холодную стену коридора. Эхо покатилось от двери к двери, от окна к окну, и, казалось, все младшие классы слышат эту глупую детсадовскую дразнилку.
В уборную Сильвия так и не сходила. Терпела до следующей перемены.
Дома она хотела немедленно расспросить обо всем маму и узнать, какой красный свет может быть в туалете и куда там можно нырять. Почему она не помнит, что училась на подготовительных курсах и причесывала чужую куклу? Но тут выяснилось, что завтра мама выходит на работу, ее отпуск закончился. И Сильвия решила отложить неприятный разговор до других времен.
За вечерним чаем мама осторожно поинтересовалась:
- Ну, и как тебе школа?
Сильвия с грохотом поставила чашку на блюдце.
- Знаешь, мама, это странное, очень странное место.
Мама аккуратно опустила свою чашку, но она наперекор всему громко звякнула о блюдце как бы в солидарность.
- Ты права, дорогая. Ты даже не представляешь, как ты права! И тем не менее, тебе придется учиться.
Сразу после 1 сентября наступили школьные будни. Тут же обнаружились первые подводные камни, которые позже обратятся в коварные острые скалы. Учиться у мамы было гораздо интереснее, чем у учительницы. Сильвия схватывала все на лету, запоминала с первого раза и гнала вперед без остановок. Мама учила ее по ходу самой жизни, легко и естественно, играючи играя…
Животных, домашних и диких, Сильвия увидела в Зоопарке, растения, родные и экзотические – в Ботаническом саду, транспорт – на улице, звезды – на небе и в Планетарии. Все это было живым и настоящим, все двигалось, росло, пахло и дышало. Сильвия развивалась не по дням, а по часам, и, если бы мама не знала, что это за ребенок, она никогда бы не поверила, что такое вообще возможно.
В школе же все было иначе.
Больше всего Сильвия возненавидела прописи. Выводить какие-то дурацкие крючочки и палочки, когда у нее почти сформировался собственный почерк! Пусть он пока далек от каллиграфического, но он уже есть, она даже пишет маме коротенькие записки о том, о сем, и это куда веселей, чем соединять буквы по правилам и следить за наклоном.
- Придерживайся строки! Соблюдай поля! – строго надзирала учительница, прохаживаясь по рядам.
У Сильвии от напряжения белели кончики пальцев, пока она честно старалась высидеть в правильной позе и писать, не отрывая руки. Все-таки на уроках было спокойнее, чем на переменах. Иногда пережить перемену было даже сложней, чем писать пол-урока в ненавистных прописях.