в одном и том же наряде: строгий однотонный костюм неброских цветов, белая сорочка, скромный галстук - униформе ответственных партработников прошлых лет. Бывший управляющий делами ЦК КПСС имел колоссальные связи и возможности, хотя его личный капитал и уступал состояниям многих нынешних нуворишей. Потому что в отличие от современных финансовых партийные олигархи старой школы еще помнили персональные дела, исключения из партии, инфаркты и показательные суды... Сейчас он медленно шел от стола к двери, потом обратно, к двухметровой пальме в большой деревянной кадке. Атаманов почтительно стоял и поворачивался в ту сторону, куда двигался босс. Сейчас он испытывал неловкость за свой модный, в мелкую зеленую клеточку пиджак, мягкие, свободного покроя брюки, складкой спадающие на дорогие зимние полуботинки, альпийский загар на мужественном лице. Круглые, близко посаженные глаза, большой, резко спускающийся к губам боксерский нос, массивный выступающий вперед подбородок выдавали основные черты характера - целеустремленность, решительность и твердую волю. Многие женщины находили, что он похож на французского киноактера Лино Вентуру. Обычно он подавлял людей, с которыми приходилось общаться. Но по сравнению с шефом чувствовал себя песчинкой. В этой большой яйцеобразной лысой голове помещалось столько информации, сколько он сам никогда не сумел бы переварить. Узкие затемненные очки придавали шестидесятипятилетнему дедушке экстравагантный вид, маскировали возраст и скрывали глаза. Несмотря на, казалось бы, мирное прошлое, Петр Георгиевич был отличным конспиратором и постоянно маскировался и что-то скрывал. Никогда не подписывал официальные бумаги, приезжая в "Консорциум", не появлялся у входа и в вестибюле, поднимаясь на пятый этаж специальным лифтом прямо из подземного гаража, да и вообще очень редко приезжал в свой кабинет, предпочитая принимать руководящий состав концерна в безликих гостиничных офисах, оформленных на подставных лиц. Не участвовал в торжественных мероприятиях, не общался со средним и низшим персоналом. Многие вообще не знали, кто такой Горемыкин и какое отношение он имеет к концерну. - Похороны прошли нормально, без осложнений, - как мальчишка похвастался Атаманов, но Горемыкин тут же охладил его пыл. - Ничего нормального в похоронах отличных сотрудников нет! Это уже само по себе осложнение, причем крайнего порядка! Кто их убил? - Пока не знаем... - Плохо! Мне известно, что Куракин в последнее время кого-то интенсивно разыскивал. Это было не связано с его работой и даже мешало ей! Кого и зачем он искал? Атаманов опустил голову. - Я только третий день в новой должности, Петр Георгиевич. Пока не могу ничего сказать. - Плохо. - Ожившая статуя наконец успокоилась и вернулась в кресло, опять превращаясь наполовину в камень. - Вы должны их достать из-под земли! - Я все сделаю, - заверил Атаманов и вышел, хотя с трудом представлял, что тут можно сделать. В его собственной приемной дожидались четыре руководителя подразделений. Трое неуловимо напоминали друг друга: крупные неброско одетые грубоватые мужики средних лет, с властными повадками и уверенными взглядами внимательных глаз. Сдержанные манеры и офицерская выправка выдавали в них отставников силовых структур. Четвертый был заметно моложе, раскрепощенное, он любил и умел одеваться, следил за модой, всегда благоухал тонким одеколоном. Сейчас на нем был длиннополый плащ из мягкой, хитро выделанной кожи, между распахнутыми полами выглядывал безукоризненно сшитый серо-стальной костюм. Черные, аккуратно зачесанные на пробор волосы и влажно поблескивающие черные глаза делали его похожим на итальянца. Пожав всем руки, Атаманов пригласил их в кабинет. Ладонь "итальянца" оказалась не менее крепкой, чем у отставников. Атаманов знал, что он не уступает им и ни в чем другом. А в одном, несомненно, превосходит: этот парень совершенно не признает запретов и ограничений. Наверное, поэтому, несмотря на интеллигентную внешность, Ринат Шалибов командовал специальной боевой бригадой службы безопасности "Консорциума". Он решал самые острые вопросы и развязывал наиболее запутанные узлы. - Как обстановка? - спросил Атаманов, обводя взглядом всех четверых. - Нормально, - ответил Каймаченко, бывший десантник, командир разведдиверсионной группы. - Они просто не знали, что это наша точка. Объяснили - сразу отъехали. - У нас не обошлось без стрельбы, - вздохнул Степан Деревянкин, в прошлом разведчик внутренних войск. - Нашего парня ранило, и мы одного завалили. Но груз забрали. - У меня все нормально, - кивнул отставной капитан КГБ Силков. Встретились, разобрались, будут платить. - У меня тоже порядок, - с улыбкой ответил "итальянец". На самом деле Ринат Шалибов был башкир, но свои родовые корни почему-то скрывал, предпочитая имидж иностранца. - Мы забили "стрелку" их "крыше" и договорились по-хорошему: весь долг отдадут по сегодняшнему курсу. Правда, в течение двух недель... - Две недели потерпим, - улыбнулся Атаманов. - Раненому выдать премию. И еще... Кто знает, кого искал Куракин в последние дни? Отставники переглянулись и пожали плечами. "Итальянец" едва заметно прикрыл глаза. - Все свободны. Ринат, останься, - сказал Атаманов. - Какого-то парня, Карданов его фамилия, - ответил Шалибов, когда дверь за отставниками закрылась. - Раньше они с Куракиным работали вместе. А с год назад шеф начал его усиленно искать по всей России... Я отрабатывал московские адреса, но без толку. А тот на прошлой неделе сам объявился в Москве. Подробностей я не знаю, шеф занимался с Бачуриным и со своей личной группой. Они все вместе и взлетели на воздух... - Еще что? - заинтересованно спросил Атаманов. - Больше ничего. Наступила долгая пауза. - Ладно... А что там по этой бабенке? "Итальянец" потупился. - Там небольшой прокол вышел... Ребята ее... Ну это самое... - Что?! - не своим голосом заорал Атаманов. - Да кто вам разрешал?! Совсем охуели?! - Старший на улице был, он ни при чем... Ну а те двое... Свое дело сделали, потом проболтались по пьянке... - Да я их кастрирую, мудаков! - дико ревел Атаманов. - Человека припугнуть надо было! А его разъярили, смертельно оскорбили, теперь он - навсегда кровный враг и никаких договоренностей и компромиссов быть не может! А все из-за того, что твои урки решили попарить болты! Они испортили все дело! - Скажете наказать - накажем. - Шалибов продемонстрировал покорность. Деньгами, или битьем, или... Только в землю их нежелательно - зачем людей терять... Дела-то не поправишь... - В больницу сук, месяца на два! На инвалидность! И всем рассказать, чтобы знали, что такое нарушать приказ! - Сделаем! - Шалибов встал. - Я лично прослежу. Да и сам приложу руку. У всех отобьем охоту... Атаманов тяжело вздохнул. Демонстративная покорность "итальянца", признание ошибок и очевидное желание их исправить смирили его гнев. Тем более... Работать приходится со специфическим человеческим материалом. Если люди охотно берутся затащить женщину в подвал и избить, то какой смысл взывать к их совести за то, что они еще и стащили с нее трусы... - Ладно. Жди указаний внизу, без команды не уходи. Когда Ринат вышел, Илья Атаманов с минуту сидел, не двигаясь и глядя в стену, словно медитируя. Он был в мыле, как загнанная лошадь. Воротник сорочки потемнел, спина потная. Начинала болеть голова. Тяжелый день. Тяжелая работа... Телефон на столе несмело звякнул и умолк. Атаманов встал, открыл встроенный в стену бар, из плоской бутылочки налил на два пальца водки в широкий хрустальный стакан и выпил. Атаманов в свои сорок пять лет являлся отставным полковником КГБ, ответственным за безопасность международных финансовых операций "Консорциума" и формально считался вторым человеком после Куракина. Сейчас он стал первым. И эта стеклянная глыба, весь этот гигантский неустойчивый тетраэдр вдруг свалился на его плечи. Вдобавок к западным банкам и подставным фирмам в оффшорных зонах, анонимным счетам и специальным курьерам, перевозящим "черную наличку", скользким банковским клеркам и не менее скользким адвокатам добавлялся чудовищный груз внутренних проблем. Кредиторы и должники, несговорчивые партнеры и их бандитские "крыши", анонимные угрозы и заложенные в автотранспорт бомбы, проверка кадров, бесконечные переговоры и "стрелки", сбор информации о конкурентах и противостояние им в аналогичной деятельности... А тут еще "прокол" на Ближнем Востоке! Он пожевал яблоко, совершенно не чувствуя вкуса. "Консорциум" продал Ирану новейшие компьютерные технологии, позволяющие моделировать процессы распада атомного ядра, а ФСБ зацепила это дело и на полный ход ведет следствие! Этот громила Фокин проследил весь путь вырученных денег, а на них закуплены две золотодобывающие шахты на Чукотке и крупнейший угольный разрез на Урале... Еще немного, и он вскроет весь стратегический план фирмы. Доказать-то, конечно, ничего не докажет, но проблем может быть много... Атаманов налил себе вторую порцию "Смирновки". Этот чертов майор прет, как танк, он неуправляем, да и откровенно придерживать его все боятся: уж больно жареные факты, можно так подставиться, что самому костей не собрать... И главная проблема состоит в том, что его, Атаманова, большие боссы могут сдать с потрохами и превратить в козла отпущения. Или даже заставить навсегда замолчать, окончательно обрубив концы... То, что Горемыкин сегодня ни словом не обмолвился об его деле, не поддержал, не ободрил, - плохой знак. А тут еще эта новость! Из-за каких-то грязных ублюдков Фокин теперь навалится на него, как раненый медведь... Он выпил, закурил и уселся на свое место. Уже семь часов. Сейчас самое время поехать домой, скинуть одежду, пропотеть полчасика в сауне, окунуться в холодный бассейн, принять еще сто грамм и, заведя будильник на половину шестого, завалиться спать. Но были еще дела, не менее важные, чем покупка Красноярского алюминиевого комбината... Атаманов поставил бутылку и стакан на место, приоткрыл дверь кабинета и сказал секретарше: - Вы можете идти домой. Он услышал, как в приемной вздохнул, отключаясь, компьютер, щелкнул выключатель адаптера, скрипнула дверца одежного шкафа. - До свидания, Илья Сергеевич, - донесся негромкий голос. - До свидания, - сказал Атаманов. Хлопнула дверь приемной. Атаманов подвинул к себе телефон, набрал номер и поднес трубку к уху. - Алло, Ринат. Зайди ко мне. Шалибов вырос на пороге и застыл в ожидании распоряжений. - Я слышал, кто-то из твоих неплохо разбирается в электронике, - сказал Атаманов. Ринат подумал. - Татарин когда-то закончил радиотехнический институт, - наконец сказал он. - Но занимается в основном электронными замками... - Давай его сюда. - Атаманов устало прикрыл глаза. - Сейчас же. Свяжись с ним и приготовь пару бойцов. Поскорее только. Пока Ринат переговаривался по мобильному телефону, Атаманов снова открыл бар. На этот раз он отставил бутылки в сторону, достал коробочку с апельсиновым соком и аспирин. Запив таблетку, Атаманов начал одеваться. - Он будет через десять минут, - сказал Ринат. - Хорошо. Спустись вниз, встретишь его. Потом идите в кабинет Куракина. Вьюн с Крепышом пусть остаются на входе, никого больше не пускать. - Понял. Ринат скользнул за дверь. Атаманов сунул в карман пачку сигарет, порылся в столе и достал связку с двумя ключами. Это были ключи от куракинского кабинета. Точно такая же связка имелась у Бачурина. Кроме того, Бачурину были известны первые четыре цифры электронного кода на личном сейфе шефа; вторую четверку цифр держал в памяти Атаманов. Комбинация менялась в среднем раз в месяц, о чем Куракин извещал обоих замов по отдельности. Бачурин и Атаманов недолюбливали друг друга Куракин об этом прекрасно знал. Договориться между собой замы не могли, следовательно, забраться в святая святых "Консорциума" поодиночке - тоже. Половинки кода должны были соединиться только в случае каких-то непредвиденных обстоятельств. Непредвиденные обстоятельства!.. Никто из шефов Атаманова даже не мог предполагать, что они загнутся оба, в одну минуту, не успев отдать последние распоряжения. А невскрытый сейф в кабинете Куракина будет спокойно дожидаться визита следователей ФСБ. Уж они-то наверняка найдут спецов, которые взломают электронную защиту и выпотрошат этот сейф, как цыпленка. Что там внутри? Какие сюрпризы? Атаманов не знал наверняка. Копии счетов, чеков, расписки, полученные в результате работы с "черной" наличкой, компрометирующие материалы на конкурентов, представителей налоговых служб... Конечно, там могут оказаться и кое-какие бумаги, опасные для самого Атаманова. Наверняка окажутся! Куракин был человеком осторожным, он привык никому не доверять и имел "компру" на каждого... Потому и продержался столько лет на столь "горячей" должности. Но время еще есть. Кабинет и сейф шефа пока не опечатаны. Возможно, завтра с утра и эта последняя возможность будет упущена. Не зря Фокин здесь толокся, ох не зря! Мог подчиненных прислать, мог людей повестками вызвать - нет, сам заявился, шастал по зданию, вынюхивал что-то. Нет, медлить нельзя! Скоростной лифт был отключен, и Атаманову пришлось пешком преодолеть два лестничных пролета. Коридоры "Консорциума" опустели, здесь царил мягкий оранжевый полумрак. Атаманов прошел к двери, где была прикреплена табличка "Куракин М. А., зам. генерального директора по безопасности". Достал трубку мобильного телефона, позвонил на вахту: - В шестьсот двенадцатом отключите сигнал. Да, это Атаманов. Лампочка над дверью погасла. Атаманов вставил ключ в прорезь замка и открыл дверь. Включать свет в приемной бывшего начальника он не стал. Светя себе фонариком, отворил вторую дверь, ведущую в личный кабинет Куракина. Здесь он первым делом опустил на окне светонепроницаемый экран и только после этого нажал клавишу электрического выключателя. В кабинете царил идеальный порядок. Массивный "президентский" стол в виде черной запятой украшали лишь небольшой серый "ноутбук" и канцелярский прибор с ручками, маркерами и карандашами. Девственно чистая пепельница. Три телефонных аппарата на приставном столике. Ничего лишнего. "Старый чекист", - усмехнулся про себя Атаманов. А в углу монументом громоздился ящик из сверкающей стали. Атаманов приблизился к нему, разглядел отраженное в полированной металлической поверхности собственное лицо - побриться, между прочим, не мешало бы, а? Он вернулся к столу, попробовал выдвинуть ящик. Один, второй, третий. Ящики не поддавались. И вдруг откуда-то из угла кабинета до Атаманова донесся нарастающий гул... нет, скорее - грохот. Металлический лязг, напоминающий звук движущегося на полной скорости товарного состава. Звук нарастал с каждой секундой, заполнял собой весь кабинет. Атаманов растерялся. Встал, снова сел. Снова встал. Звук проплыл через кабинет справа налево и вдруг прервался. Атаманов услышал голос Куракина. - Ну, - сказал его шеф. - И какого хрена ты здесь позабыл? Дверь кабинета приотворилась. Атаманов, перенервничавший и уставший до чертиков, был близок к тому, чтобы закричать. - Можно, Илья Сергеевич? В дверном проеме показалось лицо Рината Шалибова. - Какого хрена ты здесь позабыл, спрашиваю? - снова прогремел голос Куракина. Шалибов слегка побледнел. Атаманов уже успел взять себя в руки. - Заходи, не мнись! - бросил он с раздражением. - Это игрушки нашего бывшего шефа. Ринат проскользнул в кабинет. Вслед за ним вразвалочку зашел, оглядываясь по сторонам, носатый тип в дубленке. Из угла опять донесся нарастающий лязг и грохот. - А чо это такое, слышь? - удивленно спросил носатый, обращаясь неизвестно к кому. Он жевал жвачку, непрерывно двигая челюстями. - Это Татарин! - представил Ринат своего спутника, стараясь перекрыть посторонние звуки. - Отключи эту свистопляску! - приказал Илья Сергеевич. - Она началась, когда я попробовал открыть стол! Ринат повернулся к Татарину. Тот кивнул и не спеша прошелся по кабинету, двигая челюстями и словно принюхиваясь к чему-то длинным крючкообразным носом. Грохот достиг своего пика и снова проследовал в дальний от стола угол. Татарин направился за ним. Наклонился. Отодвинул массивную напольную вазу из керамики и протянул туда руку. Послышался невнятный треск. Звук прервался. Татарин подошел к Атаманову и положил на стол маленькую звуковую колонку в виде пирамиды с торчащими из задней стенки проводами. Потом он пошел в противоположный угол, отыскал там вторую колонку и, выдрав ее из стены, положил на стол рядом с первой. - Я сам чуть не обосрался, - сказал Татарин, издав неприятный смешок. - А чо, грамотно придумано, слышь, да? Атаманов ничего не ответил, закурил и уселся в кресло Куракина. - Значит так, Татарин. Мне нужно достать документы из стола и сейфа. Быстро и аккуратно. Ничего не курочить. При мне не выражаться и не смеяться идиотским смехом. И выплюнь резинку, а то тебе нечем будет ее жевать! Ты меня понял? - Понял, шеф, - покладисто сказал Татарин. Он выплюнул жвачку в ладонь и спрятал ее в карман. Приблизился к столу, дернул один из ящиков. Сказал: "Ясно". Заглянул под стол, затем принялся осматривать "ноутбук". - Надо включить машинку, - сказал он и посмотрел на Атаманова. - Можно вас побеспокоить? Ринат незаметно усмехнулся. Подобная учтивость была совершенно несвойственна бойцу. Значит, он почувствовал, что шеф действительно может вышибить ему все зубы. Атаманов встал и прошел к окну, забранному черным экраном. Татарин уселся перед компьютером, откинул крышку, включил. Его короткие пальцы с необычайной ловкостью принялись выстукивать по клавишам. Через минуту из недр "ноутбука" раздался плоский бравурный звук. Татарин отодвинулся вместе со стулом, потянул верхний ящик на себя. - Готово, - сказал он, продолжая машинально двигать челюстью. - Что дальше? Атаманов приблизился к столу. Ящик выдвинулся легко, внутри он увидел стопку разноцветных пластиковых папок и краешек ребристой ручки пистолета. Атаманов выдвинул второй ящик, третий и четвертый. Хорошо. - Теперь - сейф. - Его голос заметно подобрел. - Там электронный ключ с восьмизначным кодом. - Восемь знаков? - Татарин выпятил нижнюю губу. - Это сутки сидеть, не разгибаясь... - Последние четыре цифры известны, - сказал Атаманов. - Не сделаешь пойдешь на пенсию. Он сел за стол и вытащил из ящика первую стопку бумаг. Татарин постоял, разглядывая сейф, подвигал челюстью. Он сам неоднократно отправлял несправившихся сотрудников "на пенсию" и совершенно не хотел идти следом за ними. Наконец выдавил: - Ну так четыре... Это же не восемь, ага... Что за цифры, шеф? Атаманов назвал. Работа пошла. Вьюн и Крепыш, развалясь, сидели в креслах на первом этаже "Консорциума". Через стекло дежурки они видели мерцающие экраны мониторов - там охранник, парень одних с ними лет, контролировал периметр здания, подвал, чердак и этажи. Вьюн думал пересидеть в дежурке, выпить чайку, посмотреть по видаку порнуху - какая хрен разница, ведь Ринат не говорил, что им надо под самыми дверями торчать. "Ждать внизу, никого не пускать" - такая была команда. Но Крепыш, обладавший, видно, более крепкой и трезвомыслящей головой, сказал: - В дежурку не пойдем, будем здесь. Ну его, придерутся еще... Сейчас по всей фирме шорох идет, вроде собираются штат сокращать. Пришлось согласиться. Говорить им было не о чем, обо всем давным-давно переговорено. Попробовали сыграть в "очко" - темновато. Так и сидели, поглядывая то на мерцающие экраны, где ничего не разобрать, то на улицу. Где тоже ни зги не видно. В начале двенадцатого позвонил Ринат: спускаемся, встречайте. Через минуту объявились. Ринат и Татарин тащили в руках большие пластиковые пакеты. Третьим шел Атаманов. - В машину, - скомандовал он. Вьюн и Крепыш побежали вперед, помогли забросить пакеты в подержанный "Опель-Фронтера". Ринат и Атаманов сели на заднее сиденье, Татарин остался в фирме. - Ко мне, в Малаховку, - приказал Атаманов. Крепыш надавил на газ. Оказалось, что в тех пакетах - бумаги. Атаманов всю дорогу смотрел их, листал, хмурился, потом снова рассовывал по пакетам. Ринат демонстративно смотрел в окно. В Малаховке находился особняк нового шефа - четырехэтажное бело-розовое строение, будто вылепленное из зефира. Вокруг - заиндевевшие королевские сосны, расчищенные от снега дорожки, несколько неподвижных фигур вдоль высокой ограды. Они проехали по аллее метров двадцать, затем Атаманов велел остановиться. Он сунул Вьюну фонарик, сказал: - Во-он мангал, видишь? Рядом кострище и дрова под полиэтиленовой пленкой. Покурите пока там и костер разложите - погреетесь. Вьюн и Крепыш вышли. Атаманов продолжал рыться в бумагах. В основном это были копии чеков со множеством нолей, договоры о купле-продаже квартир, полученных разными людьми в качестве взяток, досье с компрометирующими фотодокументами на некоторых банкиров, крупных чиновников в городском и федеральном правительстве. Это был "золотой запас" Куракина - то, что помогало ему чувствовать себя уверенно в любом самом высоком кабинете. Атаманов понял, что теперь, когда все это богатство находится в его руках, работать будет легче. Если... Если его признают, как признавали Куракина. Иначе пристрелят, как собаку, и заберут весь компромат. Были здесь и документы, призванные держать "на крючке" его самого: те, что касались темных сторон деятельности "Консорциум-Кредита" - дочерней фирмы, основанной Атамановым еще в начале девяностых годов. Их Илья Сергеевич особо бережно сложил в отдельный пакет. - Я, наверное, выйду, погреюсь с ребятами, - сказал Ринат. - Погоди, - остановил его Атаманов. В руках у него осталась последняя папка, которую он пока никуда не пристроил. В папке лежало фото, явно переснятое с какого-то документа и увеличенное, - молодой человек с решительным лицом: квадратный подбородок, плотно сжатые губы, непроницаемый взгляд прищуренных глаз Еще там находилась фотокопия расписки, где говорилось о том, что некто Евсеев Л. В. 18 августа 1991 г. принял под отчет от Гохрана СССР ограненных бриллиантов на сумму два миллиарда девятьсот миллионов двести сорок тысяч долларов США. Цифры были дважды подчеркнуты красным маркером. Баснословная сумма и фотография явно имели какую-то связь. - Не знаешь, кто это? Он протянул фотографию Шалибову. Тот взглянул на нее и присвистнул. - Это Карданов. Тот парень, которого искал Куракин. - Ну а ты как думаешь, зачем он его искал? Ринат пожал плечами. - Наверное, откопал что-то интересное. Атаманов закусил губу. Да, три миллиарда долларов - это очень интересно! Он ясно увидел перед собой ровную башенку из стодолларовых купюр, поднимающуюся на полукилометровую высоту. Три миллиарда. Примерно одна сотая часть всей долларовой наличности, которая ходит сейчас по белу свету. Этот кусок как раз по масштабам Куракина. Но когда гоняешься за такой суммой, очень просто найти свою смерть. - Ах черт! На лице бригадира отразилось крайнее возбуждение. - Они же взорвались в районе его дома! Тот жил на Ломоносовском, в двух шагах от магазина "Океан"! - Точно? - Точно... - ошеломленно произнес Ринат. - Значит, это он, гад! Надо его из-под земли вынуть и на куски порезать! - Найти надо, а резать погодим. Я хочу спросить у него кое-что... Атаманов отложил папку в сторону. - Отнести это к мангалу, - буднично кивнул он на остальные пакеты. И столь же буднично добавил: - Завтра привези мне сюда этого Карданова. - Сделаю, - почтительно кивнул бригадир.