- Ну не знаааю, - задумчиво протянул мальчик, он наклонил голову на бок и медленно потёр подбородок, делая вид, что принимает важное решение.
- Хочешь, я отдам тебе эту куклу? - она подняла с земли, и повертел в руке перевязанный клок соломы.
- Да на что она мне?!! - усмехнулся Мирко, - Я же не девченка! Вот если бы, ты принесла мне нож, один из тех, что сплавил твой отец...
- Принесу, - чуть слышно оборвала девочка.
После небольшой паузы, она оживилась и, сказала увереннее:
- Я принесу, Мирко! Я быстро!
Уж как потом попало от отца бедной, наивной Ракиде! А как простодушно, как мечтательно она зацеловывала скольких квакающих лягушек. А когда поняла, что мечты её безнадёжны...
Перевоплощение не произошло!
Сейчас рассмеялся Мирко.
- Ах, маленькая, глупенькая моя Ракида! Тогда мы были детьми! И при том, нож, который ты стащила у отца... С помощью него, я научился вытесывать отличные стрелы для охоты, а ты, получила не плохой урок!
- Коварный Мирко...
- Теперь, мы выросли, и я, непременно возьму тебя в жены!
- Безжалостный, бессердечный Мирко...
- Разве ты не любишь меня? Или. Нет! Только не говори, что ты этого не желаешь, так же страстно, как желаю этого я.
- Отпусти, Мирко! Не пытайся меня поцеловать! Иначе, я ни когда больше не останусь с тобой на едине. Вот увидишь, не останусь, Богом клянусь!
Девушка отстранилась.
Вырвалась из тесного плена и побежала по вытоптанной тропинке, ведущей в сторону поселения.
Мирко бросился следом.
Он не отстовал, но, и не преследовал Ракиду. Просто хотел быть рядом.
Через некоторое время, они шли не торопясь. Теперь же, разговаривали спокойно, в основном о подготовке к предстоящему празднику.
В дали, за холмом, завиднелись соломенные крыши домов и невысокие плети оградок. На редкие колья которых, были нанизаны глиняные кувшины. Доносился приятный запах свежеиспеченного хлеба и козьего молока.
Люди отчего-то суетились и паниковали. Женщины бегали от хаты к хате волоча за собой плачущих детей, тащили их за ворот льняных рубашек и насильно толкали в погреба и сараи.
Мужчины же, хватали деревянные рогожи, предназначенные для поправки сена и вилы, готовили стрелы и острые топорища.
- Что случилось, Мирко? - спросила испуганная Ракида, и вопросительно взглянула на юношу.
- Не знаю милая, мы были вместе, от куда же мне знать об этом? - с детской наивностью пожал плечами парень.
- Подойдём немного ближе и все выясним! - отважно предложила Ракида.
Река текла тихо и спокойно, изредка билась об уступы, заботливо облизывала свои берега.
Щебетали птицы, радуясь щедрому майскому солнышку, чирикали, перепрыгивали с ветки на ветку, и чистили расписные свои перышки.
Только вот, поселение охватил не привычный до селя, неприемлемый ранее, хаос.
Казачий атаман, отец Мирко, забил в колокол. Звон доносится тревожный, муторный. Гарага был главный в общине, взявший на себя ответственность в принятии важных решений и отвечал за безопасность и жизнь народа, в целом. Не удивительно, что у колокола оказался именно он.
- Ох, тревожно мне, Мирко! Что же случилось? Пожара нет и река спокойна, не вышла из берегов...
Только и успела сказать девушка, как одна из женщин, бросившаяся за убегающим ребёнком, вытянула руки перед собой и с отчаянием в голосе прокричала:
- Каринах! Сын мой! Татары идут! Прячься глупенький, беги в лес!
Увидев, как её сын забегает, а затем, скрывается в чаще березняка, лишь только тогда, когда перестают сверкать его маленькие, покрытые грязью пяточки, она падает на колени и раздаёт земле частые судорожные поклоны. Теперь, она даёт волю слезам и отрывисто причитает:
- Мать земля... Спаси и сохрани... Матушка небесная, помоги нам... Татары идут, будь они не ладны... Татары идут...
Теперь, после этих слов, Ракида и Мирко видят на горизонте, приближающиеся войско чернолицых, загорелых татар. Они возвышаются на поджарых лошадях и смеются, бурно обсуждают что то, восторгаются отчаянием переполошённой общины.
Ракида подхватила подол длинного платья, ринулась в сторону поселения, рванулась как горная кобылица, бросилась что было сил.
- Стой, Ракида! - поспешил за ней Мирко.
- Стой глупышка! - он набросился на неё и сбил девушку с ног. Полетев кубарем со склона, перекатываясь с боку на бок, сжимая в объятьях девушку, Мирко повторял словно вбреду:
- Не пущу... Не ходи... Убегай в чащу, Ракида!
Дыхание его сбилось, он кричал и сам не слышал своего голоса.
- Не могу, Мирко! Там мама, там КарсА, (младшая сестра Ракиды, новорожденная девочка), я должна увести их в лес! Я должна их спасти! Я должна, Мирко!