Андрей положил трубку:
– Странные люди! Им говоришь правду, а они: «Что за шутки, что за шутки?!.» Что ты спросила, Тань? А! Были ли потеряшки знакомы между собой? Были, конечно. Нет, они не дружили и не крестили вместе детей. Ну, про детей, это я так, к слову… Но сама подумай: они работали на одной маленькой фабрике, там – я узнавал – всего-то человек сто с небольшим работает. Конечно, все друг друга знают, если уж не по именам, то в лицо – это точно! Они там в обеденный перерыв в одну столовую ходят, а столовка небольшая, больше на буфет похожа, я видел. В очереди за зарплатой в одном тамбуре перед кассой стоят. Фотография Корольковой вообще на Доске почета висела: все-таки тридцать лет безупречного труда на одном месте!..
– Андрюш, я все пытаюсь понять, что у них еще было общего, кроме места работы, – сказала я.
– Не пытайся: ничего не было. Ни родственницами, ни подругами, ни соседками они не были. В самодеятельности пела только одна, две другие наши потеряшки, по словам родственников, могли разве что спеть и сплясать на семейном застолье. У руководства фабрики к ним никаких претензий не было…
– Но тогда их похитили именно как швей.
– Да? И кому они понадобились? На фабрике царит паника: женщины отказываются выходить работать в вечернюю смену. Оно и понятно: кому охота быть следующей похищенной! Пока только рекомендовано всем женщинам ходить не иначе как втроем. Те, кому в одну сторону, на проходной собираются в небольшие группы и так и идут до самого дома, а там их родственники встречают… В общем, все серьезно, и надо поскорее это разрулить: найти самих женщин или хотя бы их тела, чтобы родственники могли предать их земле.
– Андрюша, а тебе не кажется странным, что они пропадали в порядке уменьшения возраста? Каждая следующая была моложе предыдущей.
– Да думал я над этим, Тань, думал!
– И что?
– Ничего! Объяснить это я пока не могу. У пропавших швей было общим то, что каждая из них шла до остановки транспорта одна. Заметь: женщины, которые шли парами либо группами, не пропадали.
– Андрюш, это значит, что преступник выбирал именно одиночек. Значит, он похищал наугад – не важно кого, лишь бы шла одна. А уменьшение возраста похищенных – это так… совпадение.
– Похоже, что да. Но проверить надо все версии.
– А все – это какие? Огласите весь список, пожалуйста!
– Ну вот, например, мне очень не понравилась мастер цеха, в котором работали две из пропавших женщин – Королькова и Овчаренко.
– Что за мастер?
– Лукошкина Анна Ивановна, тридцати девяти лет, мастер цеха легкого женского платья.
– Так. И чем именно тебе не понравилась эта Лукошкина?
– Да какая-то очень уж подозрительная тетка.
– Чем именно подозрительная?
– У нее глазки бегают.
– Куда?
– Туда-сюда, туда-сюда…
Я посмотрела на Мельникова внимательно.
– Бегают? – переспросила я.
– Бегают, бегают, – подтвердил он, – сам видел. И вообще, она явно испугалась, когда я сказал, откуда я.
– А чего ей пугаться, мастеру цеха?
– Вот и я подумал. О своих работницах она отозвалась хорошо, нормальные, мол, они и все такое… Но страх в ее глазах все-таки был.
– Ты ее, разумеется, проверил?
– Насколько смог. Узнал все, что только было можно.
– Ну и… Андрюш, ты уж давай выкладывай все до конца. Все-таки одно дело делаем.
– Да не переживай ты, не собираюсь я от тебя что-то скрывать! Только ничего особенного мне узнать не удалось. Тетка как тетка, разведена, двое детей. Не привлекалась, не замечена, не состояла… Ну, в общем, понятно.
– Что именно тебе понятно?
– Не она похитила своих швей. Ни с одной из них она в конфликте не была. Что им было делить?!
– А вот это мы и проверим. Для очистки совести.
– Давай, мать, вперед! Не забудь потом поделиться своими наблюдениями… Кстати, хочешь посмотреть их фотографии?
Мельников достал из бумажного конверта несколько снимков, протянул мне. Я начала рассматривать лица женщин. На обратной стороне было написано карандашом: «Королькова Мария Федоровна», «Бейбулатова Ольга Геннадьевна», «Овчаренко Алла Яновна». Женщины как женщины, ну разве что последняя действительно не может претендовать на звание «мисс Тарасов». Я вернула фотографии Андрею.
В это время снова зазвонил телефон. Мельников поднял трубку:
– Алло!.. Да в морге он, в морге! И с ним все в порядке. Потом он отправляется на кладбище… Как зачем? Там памятники украли… Не ограды, а памятники!.. А я откуда знаю, зачем? Вот Гоголь и поехал туда, чтобы это выяснить…