— Благодарю. Вы очень добры ко мне, господин полковник.
В просторной и когда-то уютной бушуевской квартире царило запустение. Теперь Фёдор Иванович жил в одной комнате, а две другие были поспешно заколочены ещё Лизой перед эвакуацией. В тех заколоченных комнатах осталась мебель, кое-что из одежды, буфет с посудой. Все это увезти не было возможности, а кроме того, у всех, кто покидал город, где-то в глубине души таилась надежда, что отъезд краткосрочный, что, быть может, с недалёкой дороги они вернутся назад к насиженным местам, и тогда оставленное, кое-как припрятанное имущество пригодится в хозяйстве. Так думала Лиза, так думал и сам Фёдор Иванович.
И вот сейчас он стоял посреди комнаты, и щемящая тоска охватила сердце, все здесь напоминало жену и сына. Всюду были заметны следы торопливых сборов: на столе лежал какой-то пакет, забытый Лизой, на подоконнике — Филькины галоши. В углу стояло трюмо. Оно так запылилось, что Фёдор Иванович, подойдя к нему, не увидел себя в зеркале. Кругом — паутина, пыль, плесень. Над буфетом от инея посеребрилась промерзшая стена. В комнате стоял сырой холод, не верилось, что здесь была когда-то их столовая, теплая, чистая, нарядная…
«Что, если бы все это — пыль, паутину, плесень — увидела Лиза. Она бы, бедняжка, наверное, разрыдалась», — подумал Фёдор Иванович. Ему вновь припомнился первый день знакомства с будущей женой… Однажды его пригласили в городской театр на первомайский вечер. В фойе были танцы. Доктор Бушуев с завистью посматривал на ровесников-кавалеров, которые без стеснения могли подойти к любой девушке и пригласить на танец. Он был лишён этой возможности. Именно тогда ему приглянулась хорошенькая черноглазая девушка, которая так вдохновенно отплясывала, что он не мог оторвать от неё восхищенного взора. И если бы не протез, Бушуев обязательно выскочил бы на круг…
Поблёскивая чёрными лучистыми глазами, девушка задорно пристукивала каблучком и плыла, плыла по кругу, выбирая себе достойного партнера, и вдруг остановилась перед ним, доктором Бушуевым. Девичья улыбка и её горячие глаза звали — дескать, выходи, кавалер, покажи, на что ты способен.
К девушке подскочила подружка и шепнула так, что Фёдор Иванович расслышал её гневные слова:
— Лизка, ты с ума сошла… Он же на протезе, без ноги…
Лиза остановилась как вкопанная, растерянно глядя то на подружку, то на того, кого хотела пригласить на танец. А Фёдор Иванович, грубовато расталкивая любопытных, уходил из круга. Лицо его пылало от обиды и неловкости. Он хотел уйти из театра, но Лиза догнала его и ухватила за руку.
— Извините, товарищ, пожалуйста, очень, очень прошу вас — извините, — виновато говорила она.
Он что-то промямлил в ответ. Нет, девушку он не винил, она просто увидела высокого представительного парня, не обратив внимания на его ноги. Потом Фёдор Иванович случайно встретил её в городском парке Лиза сидела на скамейке и что-то читала Рядом лежал раскрытый портфель с книгами и тетрадями.
«Студентка, — догадался он. — Наверное, готовится к экзаменам».
Фёдор Иванович хотел пройти мимо, чтобы не мешать девушке, но желание познакомиться с хорошенькой черноглазой плясуньей взяло верх, и он подошёл к ней. Лиза приветливо улыбнулась, они заговорили как старые знакомые.
— Извините, вы очень заняты, — спохватился он.
— Да, завтра сдавать русскую литературу.
— А как вы отмечаете день успешной сдачи экзамена?
— Никак.
— Это плохо, это, если хотите знать, не по-студенчески. Мы, например, после каждого экзамена всей группой вечером ходили в кино.
— Я не знаю, согласится ли наша группа.
— В таком случае идёмте вдвоём.
Потом они встречались почти каждый вечер в том же парке. Фёдор Иванович видел, с каким сожалением она посматривала порой на танцплощадку, и ласково говорил ей:
— Ну, идем, попрыгунья, знаю, чего тебе хочется — потанцевать.
— Да. А ты не будешь сердиться? Нет? — спрашивала она и вихрем бежала на танцевальную площадку.
Он не сердился, но завидовал танцующим. Ему тоже хотелось танцевать с любимой.
В том же году Лиза окончила библиотечный техникум и стала работать в городской библиотеке. Теперь, кроме встреч, в их распоряжении был телефон Всякий раз если доктор задерживался в больнице на операции, он звонил в библиотеку.
— Желаю удачи и жду, — говорила Лиза. — Обязательно, преобязательно приходи. Расскажешь мне о своем сражении в операционной.
И он рассказывал ей о всех своих операциях.
— Хорошая у тебя специальность, — хвалила она работу хирурга. — Я тоже хотела быть медичкой, но ужасно боюсь крови.