Майя одна сидела в пустом доме родственницы. На столе ей был оставлен обед — хлеб, луковица, варёная картошка. К еде она не притронулась. Тревожно колотилось в груди сердце. Она думала о Щербаке, что с ним и как он там? А вдруг немцы обнаружат мину…
Она отбрасывала эти навязчивые мысли, расхаживая по пустому дому. Время тянулось медленно.
Стемнело. Майя заперла дом на замок, сунула ключ в условленное место и огородами пошла к бывшей колхозной ферме. Увидев на дверях замок, туда придёт Щербак.
Майя сильно продрогла. Чтобы согреться, она ходила вокруг сарая, Вглядываясь в темноту и прислушиваясь. На мельнице по-прежнему стучала паровая машина — значит, Щербак продолжает работать… А что, если немцы заставят его работать всю ночь? Нет, не заставят: солдатам очень хочется повеселиться на именинах… Да, но они могут забрать его и вместе с ним разыскивать тот дом у школы… Об этом она сперва не подумала.
Стало тихо. Ага, умолкла, на мельнице паровая машина. До боли в глазах Майя смотрела на часы, но не могла в темноте разобрать, который час, и пожалела, что нет у неё спичек. Ей казалось, что давно уже перевалило за полночь. А Щербака нет, и тишина кругом, такая тишина, что было слышно, как далеко-далеко где-то тяжело пыхтит паровоз. Но что это? Послышались осторожные шаги. Майя нащупала в кармане холодную рукоятку пистолета и притаилась за углом.
Раздался тихий свист.
— Наконец-то, — облегчённо вздохнула Майя, — Ну как?
— Всё в порядке.
— Который час?
— Половина десятого.
— Только половина десятого? — удивилась она. — А мне казалось, что скоро рассвет. В путь, товарищ Щербак.
— В путь, товарищ Катенька.
Утопая в снегу, они шли в сторону города. Майя считала шаги — каждый шаг — секунда, шестьдесят шагов — минута, значит, через тысячу восемьсот шагов загремит… Она уже насчитала тысячу двести, и вдруг сзади будто что-то раскололось — грохнул раскатистый взрыв.
Майя обернулась и увидела пылающую мельницу.
— Вот и всё. Немножко почище стал Назар Щербак, — произнёс механик, и при свете недалекого пожара Майя увидела, что этот угрюмый неразговорчивый человек улыбается.
— Между прочим, как тебя зовут? — спросил он.
Майя рассмеялась:
— Жених называется… Между прочим, зовут меня Майя.
— Майя… Имя весеннее. Спасибо, товарищ Майя. Катеньке о тебе расскажу, а дочь родится — именем твоим назову и прикажу ей быть такой же, как ты, Майя. Без тебя и погибнуть бы я мог, а теперь не погибну. Если и придётся сложить голову, то в бою…
Назар Щербак не сложил голову. Майя потом узнала, что он стал знаменитым партизанским подрывником, Героем Советского Союза.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Домой Майя вернулась поздно. Открыв ключом дверь, она осторожно, чтобы не разбудить всегда чутко спавшего доктора, прошла в свою комнату. Маши дома не было, та дежурила в больнице. Майя зажгла лампу. Она ещё находилась под впечатлением пережитого, в ушах ещё звучали одобрительные слова Зернова: «Молодцы, чистая работа…» Ей хотелось забежать в комнату к Фёдору Ивановичу и рассказать о том, что произошло, но поздно, он уже спит…
За дверью послышался голос:
— Вернулась, полуночница?
— Вы ещё не спите! — обрадовалась Майя. — Одну минуточку. — Набросив на плечи ситцевый халат и поправив перед зеркалом волосы, она сказала: — Заходите.
— Одни убытки с тобой.
— Какие?
— Ну как же, сколько израсходовано керосина для подогрева чая.
— Есть горячий чай! — воскликнула Майя.
— Всё время подогревал, ожидая тебя. Сейчас угощу.
— Нет, нет, — запротестовала она. — Чай разрешите разливать мне. Думаю, вы тоже не откажетесь.
Вскоре она принесла чайник и стала хозяйничать в буфете, звеня посудой. В этот поздний час Майя показалась Фёдору Ивановичу необыкновенно красивой в своём ситцевом халатике. Она была разговорчивой, сияющей, чем-то взбудораженной.
— Что вы на меня так смотрите?
— Красивая ты…
— А вы только увидели, — рассмеялась Майя.
— Красивая и весёлая очень. Я давно не видел тебя такой. Что случилось, Майя?
— Ой, Фёдор Иванович, случилось то, что было задумано. Помните, я рассказывала вам о Щербаке.
— Удалось?
— Да, оказался настоящим парнем, и сегодня в десять вечера грохнуло. Представляете?