Таким манером Масамуне, искренне и благородно раскаявшийся в проступке, совершенном в молодости, и носильщик сандалий совершили гораздо больший нравственный подвиг, чем стало бы повторение злодеяния, которым мог бы похвастаться тот, кто отомстил своему врагу, подвергнув его позорной смерти.
Сердечная дружба возникла между двумя мужчинами, настроенными на благородные поступки, и, пока смерть не разлучила их много лет спустя, они узнавали друг в друге все больше завидных черт. Жреца всегда встречали как самого дорогого гостя в замке даймё, а Масамуне под руководством Унго-Дзендзи с истовым почтением занимался усвоением священных знаний.
Преданность юного самурая
Мацудайра Нобуцуна служил одним из министров при сёгуне Иэмицу, считавшемся вторым после Иэясу по влиянию среди всех сёгунов династии Токугава. Как человек редчайшей проницательности он внес значительный вклад в мудрое управление империей администрации Иэмицу.
Когда Иэмицу был еще маленьким мальчиком и откликался на имя Тэкетиё, Нобуцуна, в то время звавшийся Тёсиро, состоял при нем слугой и составлял ему компанию во всех детских забавах.
Однажды утром этот молодой дворянин шел коридором в сопровождении Тёсиро и еще двух мальчиков по направлению к личным апартаментам своего отца сёгуна Идэтада. Тут его внимание привлекли несколько воробышков, скакавших и весело щебетавших на черепичной крыше. Тэкетиё, которому тогда шел одиннадцатый год, взбрело в голову их изловить; и, обернувшись к Тёсиро, старшему его на три года, он распорядился:
– Поймай вон тех воробышков для меня, Тёсиро!
– С превеликой радостью, ваша светлость; но, если меня заметят за ловлей воробьев, наказания со стороны его высочества и сановников мне не избежать. Так удачно все складывается, что сегодня меня назначили в ночную смену стражи; итак, сегодня ночью, когда меня никто не увидит, я поднимусь на крышу, соберу там птичек и утром передам их вам. Соизволите ли подождать до того времени, мой господин?
– В таком случае стоит подождать.
И небольшая компания двинулась дальше.
Той ночью, когда все обитатели дома угомонились, Тёсиро удалось взобраться на крышу здания, осторожно доползти на четвереньках до места, где воробьи свили свое гнездо. Он протянул руку и схватили одного из воробышков. Несчастные создания! Застигнутым врасплох, им некуда было скрыться. Переложив пленника в левую руку, Тёсиро снова протянул свою правую руку и схватил еще одного воробышка. То ли из-за достижения своей цели он непроизвольно расслабился, то ли по какой-то иной причине, но так случилось, что в какой-то момент его нога соскользнула, и он с тяжелым глухим стуком упал во внутренний двор на землю. После падения он непроизвольно сжал кулаки, в которых держал пташек, и тут же задавил их насмерть. С дохлыми птицами в руках юноша потерял сознание. Но крыша находилась относительно близко к земле, и ему к тому же повезло свалиться в какие-то кусты, поэтому он не разбился насмерть, как вполне могло бы случиться.
От звука падения тела сёгун пробудился ото сна. Он бросился к окну, за ним последовала супруга, а кое-кто из свиты вышел на веранду, чтобы через раздвижные ставни посмотреть вниз. В свете фонаря, принесенного одним из слуг, он разглядел тело мальчика, лежавшего на земле как раз под ним. В этот момент Тёсиро пришел в себя и пытался подняться, превозмогая боль, пронизывавшую все его тело, что удавалось ему с большим трудом. Он еще больше перепугался, когда в свете фонаря сёгун со свитой разглядел его во всей красе поражения.
– Тёсиро, это ты, паршивец?! – обратился к нему господин, моментально признавший в жертве ночного происшествия своего смерда. – Какая нелегкая сила понесла тебя на мою крышу среди ночи? Иди немедленно сюда и потрудись объяснить свое странное поведение. С тобой надо как следует разобраться.
Незадачливый птицелов поплелся на расправу, так и не выпустив из рук задушенных воробышков. Простершись перед сёгуном, он застыл в ожидании начала сурового допроса.
– Что ты там держишь в руках, Тёсиро?
– Воробышков, мой господин.
– Воробышков?! Ты забрался на крышу среди ночи ради ловли воробышков?! Странные у тебя причуды!
– Да, мой господин. Позвольте вам покаяться в следующем. Когда мы с уважаемым Тэкетиё-сама этим утром шли по коридору, он обратил внимание на воробышков, скакавших по крыше, и мы остановились, чтобы полюбоваться ими. Тэкетиё-сама воскликнул: «Какие трогательные прекрасные создания!» И у меня в душе тут же возникло желание достать их для него, чтобы он смог ими позабавиться. Таким образом, этой ночью, когда все уснули, я взобрался на крышу ваших покоев, грубо поправ то почтение, которое мне положено проявлять к вашей августейшей особе, и поймал двух воробышков. Но Небеса не стали затягивать со своим воздаянием мне за совершённый проступок! Я сверзился вниз, как вы видите, и вся моя злонамеренность раскрылась. Я готов принять любое наказание, которое ваша светлость сочтет достойным моего проступка.