– Мой господин, – вступила в разговор супруга сёгуна госпожа Эё. – Прошу великодушно извинить меня за вмешательство в ваше дело, но я так подозреваю, что изловить этих воробышков незадачливому Тёсиро приказал Тэкетиё. Сомнения в этом быть не может.
Следует заметить, что госпожа Эё воспитывала двух своих сыновей – Тэкетиё и Кунимацу. Старший из них по имени Тэкетиё отличался сообразительностью и живостью поступков, хотя считался при дворе грубоватым по натуре; его брат, наоборот, казался юношей тихим, больше напоминавшим девочку. По этой и, вероятно, некоторой другой не известной никому причине мать отдавала предпочтение своему младшему сыну, и ей бы хотелось видеть наследником сёгуна именно его, а не старшего сына. Таким образом, она не упускала ни единой возможности, позволяющей уронить авторитет Тэкетиё в глазах его отца, надеясь тем самым в удобный момент воплотить свой коварный замысел в жизнь.
– Каким же ветреным растет наш Тэкетиё! – согласился с нею сёгун. – В его подстрекательстве к такому безобразию сомневаться не приходится. Какой жестокостью надо обладать, чтобы послать бессловесного Тёсиро рисковать собственной жизнью в темноте на крыше за ловлей птиц! Притом что он еще совсем ребенок, ни малейшего оправдания его поступку я не вижу. В народе говорят: «Змея кусает, даже когда она еще не больше вершка длиной». От наследника, до такой степени пренебрегающего здоровьем своих слуг в юные годы, трудно ждать мудрого и толкового управления государственными делами, когда в его руки перейдет вся полнота власти. Итак, Тёсиро, – обратился он ко все еще коленопреклоненному мальчику, – приказывал ли тебе Тэкетиё добыть птенцов воробья? Или не приказывал?
Тёсиро с удивлением выслушал недобрые речи сёгуна и его супруги об обожаемом им своем господине. Что они имели в виду, приводя поговорку «Змея кусает, даже когда она еще не больше вершка длиной»? Если они уже настолько враждебно настроены к своему сыну, каких выводов и поступков от них ждать, когда раскроются все обстоятельства заинтересовавшего их дела?! Тёсиро твердо решил взять всю вину на себя, пусть даже с риском для собственной жизни.
– Конечно же нет, мой господин, – со всей убедительностью в голосе начал он. – Тэкетиё-сама никогда не давал мне такого распоряжения! Я поймал этих воробышков по собственной инициативе. Я собирался подарить одного из них Тэкетиё-сама, а второго оставить себе.
– Вздор! Что бы ты ни говорил, я все равно считаю Тэкетиё замешанным в деле. Ты – смелый парнишка, раз посмел лукавить мне в глаза! Дай-ка мне подумать, что с тобой делать дальше?.. Решено! Принесите мне один из тех вон мешков.
Сёгун имел в виду большие, прочные кожаные мешки, напоминавшие по форме кисет для табака, в которые во время пожара или землетрясения складывали его ценности, а потом спускали в додзё или огнеупорное хранилище.
Когда принесли один из таких мешков, сёгун произнес:
– Итак, Тёсиро, если ты будешь настаивать на своем, я прикажу посадить тебя в этот мешок, откуда тебя никогда не выпустят, и никакой еды ты больше не получишь. Ты будешь и дальше настаивать на своей глупой выдумке?
– Я ничего не выдумывал, мой господин. Истина состоит в том, что я поймал воробьев по своей собственной воле. Я, и только я, повинен в моем проступке. В моем падении с крыши я вижу кару Небес. С вашей стороны тоже было бы совершенно правомерно наказать меня. Я жду вашего приговора с нетерпением.
С этими словами Тёсиро бесстрашно полез в кожаный мешок.
– Что за упрямый мальчишка! – воскликнул не на шутку разгневавшийся сёгун.
Затем с помощью своей супруги он плотно завязал мешок с мальчиком внутри и повесил его на штырь, торчавший из стены коридора. Оставив несчастного ребенка в незавидном положении, все отправились продолжать прерванный ночной отдых.
Ближе к полудню после завтрака и приведения себя в порядок после сна госпожа Эё в сопровождении двух фрейлин вышла в коридор, где все еще висел кожаный мешок с мальчиком внутри, и приказала его снять на пол. Мешок развязали и обнаружили Тёсиро, так и не выпустившего дохлых воробышков из своих рук.