Аскольд пожал плечами на первый вопрос и покачал головой на второй.
— Не хочу связывать себя с девушкой, которой не смогу отдать своё сердце. Ему ведь не прикажешь, Ро, и ты сам и без того…
— Зато прикажешь тебе! О, как мне надоело — где бы ты ни появлялся, они вешаются на тебя без раздумий, и вся работа коту под хвост! Найди себе кого-нибудь и страдай от нападок хотя бы только с одной стороны, а заодно и других избавь.
— Я… я не хочу.
— Ну знаешь ли! Хоть кого-нибудь уже, Аскольд! А если не найдешь — я сам тебя женю.
— Сам? — мечник хихикнул. — Рогар-сваха, Рогар-шафер, ха!
— Его Величество Рогар, — кашлянул тот подчеркнуто-строго, — и женю я тебя на правах короля. Доволен?
Лорд Витт поднял руки в притворном жесте капитуляции, и молодой король только отмахнулся, мол, все равно ведь с тобой ничего не поделать, дружище.
— Только не дочь того льстивого барона, я тебя умоляю, — простонал он в наигранном страхе.
Ро ответил ему давным-давно позабытым, вроде бы, и вот так неожиданно вернувшимся сейчас «убирайся в чащу, лорд!», и это заставило их обоих снова ностальгически, тепло улыбнуться.
Молодой король немного помолчал, прежде чем продолжить говорить о делах.
— Я назначил прием на завтра.
— Не захотел тянуть?
— Не захотел тянуть.
— Понимаю, — Аскольд кивнул. — И все помню. Рин тоже.
Услышав имя менестреля, король чуть улыбнулся, вспоминая, сколько связанной с коронацией работы, пусть скучной и муторной, но все-таки возложенной на его плечи, взвалил на себя Осверин. Понятно было, почему он стал Аскольду названным братишкой — тому всегда не хватало кого-то надежного и доброго рядом…
Осверин же забегался так, что уже не стоял на ногах к тому моменту, когда к нему заглянул лорд Витт.
В дверь пока пустого зала, кажется, для ожидания короля за игристыми винами и конфетами, где менестрель сейчас командовал армией горничных и дворецких, просунулась русая голова:
— Прием завтра, — Аскольд хитро подмигнул побратиму. — Гитара еще помнит, как и что ей играть?
Он кивнул было, и тот уже собирался исчезнуть так же, как и появился, как вдруг менестрель прямо подпрыгнул на месте.
— Аль! Ты как раз тот, кто чертовски был мне нужен здесь. Заходи!
Воин хмыкнул, но все-таки вошел в зал. Хорошее настроение не изменяло ему: с севера шли добрые вести, приготовления к празднику подходили к концу, и прием, где им предстояло проявить себя в качестве альтернативы Тайного Совета — приближался. А ожидание всегда хуже действия — каким бы ни было и то и другое.
Помятый фрейлинами и заглядывавшими «проведать» дамами, Осверин тоже просиял.
— Лорд Витт наконец-то соблаговолил примерить костюмы и выбрать рисунок на шоколадных конфетах! — крикнул он во весь свой хорошо поставленный голос. — Вдобавок, думаю, у него отлично получится утвердить все вопросы, связанные с приглашениями!
Свита из старшей прислуги и нескольких ответственных придворных кинулись на новую жертву, а Осверин залился смехом и рванул к двери.
— Плодотворной работы, милорд! — ехидно, как в стародавние времена, когда ему случилось быть гостем в замке отца Аскольда, бросил менестрель, вылетая в коридор.
Милорд только покачал головой, покорно забирая из рук распорядителя протокол и варианты рассадки гостей.
— Вот ведь чертяка, — пробормотал он.
Распорядитель оживился:
— Простите?
— Нет-нет, ничего. Подойдет вот эта и вот эта схема, проверьте, сколько точно будет гостей, и выберите подходящую. Что там с письмами?..
Осверин не бежал — летел по коридору, с трудом удерживая равновесие на виражах и вписываясь в повороты. Кое-кто провожал его удивленными взглядами, но менестрелю, право слово, было уже все равно.
«Прости, маленькая, что заставил скучать!» — билось у него в голове. Зря он испугался, отчаялся и отложил гитару. Теперь нужно было срочно наверстать упущенное, вспомнить о голосе, который не давал ему просто петь по трактирам похабные песенки и получать свои монеты, не позволял мышкой уходить из пиршественных залов и молчать, молчать, молчать. Он же, черт побери, менестрель!
«Они услышат этот мир именно от меня».
Осверин на полном ходу вылетел в коридор к личным спальням короля и сбил с ног человека в серой, скучной одежде. На пол посыпались какие-то вещицы — дротики, кисть со штор, жестяная коробочка для порошков, бумаги… Человек шарахнулся в сторону, что-то сверкнуло перед музыкантом, и незнакомец словно растворился в воздухе, исчез, бесследно и бесчестно.
А менестрель, прежде чем заорать, успел зажать себе рот рукой и ринуться по лестнице вниз, на свежий воздух, подальше от смертельно опасных для того, кто слишком много знает, коридоров, поближе к работе — там, в парке, еще много нужно было сделать. На виду у десятков случайных людей, конечно. До вечера, до их уютного кабинета, он точно доживет.
Иллюзий о Тайном Совете, его методах и принципах у Осверина за последние два года совсем не осталось.
И, раздавая поручения и принимая сделанную работу, менестрель то и дело посматривал на окна дворца: на их с Алем кабинет, залы для праздника и комнаты короля. Он вздохнул с облегчением только тогда, когда Рогар отправился на совещание с Советом Лордов, а названный брат спустился в парк.
Аскольд шел по посыпанной ракушками дорожке выдержанными шагами воина, готового в любую секунду броситься и сражаться, и даже сам уже этого не замечал. Осверина это значительно успокоило — значительно, но не до конца.
— Как дела, братец? — крикнул Аль, не доходя до него десятка шагов.
— Убеждаюсь с каждым днем, как интересно работать в цитадели, тем более при Его Величестве, — непринужденно махнул рукой тот. — Думаю, когда-нибудь я даже издам свои рассказы в мемуарах!
Лорд Витт чуть наклонил голову, без усилий читая завуалированное послание. На его лицо не легло ни тени тревоги или заинтересованности, но по этому короткому движению Осверин понял, что и брат все понял. И внутренне поблагодарил почему-то именно Фортуну, лукавую богиню удачи, за такого брата.
Аскольд прищурился:
— Сначала — работа, потом — мемуары. Долго тебе еще возиться тут? Рогар просил зайти.
— Четверть часа или около того. Устроит?
— Более чем, — кивнул молодой лорд, демонстративно усаживаясь на скамейку и закидывая ногу на ногу.
По пути во дворец они останутся без лишних ушей и обсудят самое главное. Аль был уверен, что менестрель не станет зазря пугать его намеками и такой страшной секретностью. Да и нехорошо, что Ро в этом каким-то образом замешан… Теряться в догадках было не в обычаях воина, так что он на время прогнал напряжение и просто дал себе пятнадцать минут отдыха — четверть часа в затишье перед бурей, островок тишины между приливом и отливом морского прибоя.
И за самый хвост, за мелькнувшую тень он поймал неожиданную, его самого удивившую мысль: ему почему-то отчаянно хотелось на море. На пустынное побережье, ходить по песку, дышать соленым воздухом, и чтобы над головой проносились крикливые чайки. Где-то у далекого горизонта водная гладь сливается с небом, дышать легко и свободно, а мерное дыхание волн напоминает биение чьего-то древнего огромного сердца. От моря спокойно и светло на душе, так, как давно уже не было… Королевским элитным воинам некогда мечтать о морях, и Аскольд загнал эту картину подальше и поглубже, запрятал так, чтобы самому не найти. Но прежде — позволил себе несколько долгих минут сполна насладиться видением. И пообещал однажды точно отправиться к морю.
Знал бы Аскольд, как скоро та картина будет его окружающей действительностью! ,. Однако при других, совсем других обстоятельствах, нежели он представлял себе в своей голове.