Слезы все же вырвались наружу, стекая по холодным щекам горячим водопадом. И рука не удержалась. Дрогнув, пальцы поползли к его щеке. Но на пол пути замерли и обессилев рухнули вниз. Я покачала головой.
— Нет, Алеис. Это еще хуже. Стань я твоей любовницей, общество бы только злорадно скалило зубы и судачило за твоей спиной. Но если ты попытаешься безродную простолюдинку сделать одной из них — этого тебе не простят. А меня все равно не примут. И тогда тебе придется выбирать, между своей привычной жизнью, своим долгом, родственниками… и мной. Если ты выберешь первое — не простишь сам себя, а второе — лишившись всего, со временем возненавидишь меня. Нет, Алеис. Есть пропасти, которые нельзя преодолеть. Они тянуться сквозь всю нашу жизнь.
— А почему я должен выбирать? Моим солдатам все равно, на ком я женюсь. Двор? Его мнение мне безразлично. Родственники… Единственный человек из их числа, кто действительно может усложнить нам жизнь — мой дед. А его согласие, я уже получил. Без этого, я бы не посмел прийти к тебе с предложением. Нет, не потому, что я его боюсь. Просто… Если бы он отвернулся от меня, мне бы нечего было тебе предложить, кроме своего имени.
— Возможно, это было бы к лучшему. А остальное… Чтобы ты не говорил, но вся твоя жизнь протекает при дворе. Твой долг служить короне. Твои подчиненные — придворная знать. Место твоей службы — рядом с принцессой, которая большей частью находится при дворе. Ты не можешь отвернуться, наплевав на всех.
— Рина, если дело только в положении, я могу просить короля даровать тебе дворянство. За твою помощь принцессе, это будет самой малой благодарностью с его стороны. Как человек чести он не должен отказать. Особенно, если принцесса тоже походатайствует.
— Это все равно ничего не изменит. Хоть десять титулов навесь на меня, но для общества я все равно останусь простолюдинкой, которую можно и должно поливать грязью при всяком удобном случае.
— Не посмеют! Есть Бои Чести. Любого кто усомниться в чести и достоинстве моей супруги я буду иметь полное право вызвать на поединок. Смертельный.
— И в один прекрасный день мне сообщат, что я вдова? Зачем тогда вообще вступать в брак? Да и всем глотки не заткнешь. Вряд ли ты сможешь вызвать на бой женщину. А их языки ядовитей всего. Что же касается благодарности короля… На нее рассчитывать не стоит потому, что он не верит в искренность и бескорыстность моей помощи.
И я передала Алеису содержание подслушанного в саду разговора.
— Вот так то. — Закончила я свое повествование. — Именно поэтому, мне лучше уехать как можно скорее. Король перестанет нервничать, а у Лины не останется причин ссориться с отцом. И для тебя, Алеис, так тоже будет лучше…. И для меня.
Продолжать этот разговор больше не было сил. Особенно, видя совершенно раздавленного моим категоричным отказом лорда. Всхлипнув и размазывая по щекам слезы, я пошла к лошадям. Как же счастливы животные! Они могут мирно жевать травку, совершенно не обращая внимания на душевные терзания своих хозяев. Да и сами переживания подобного рода им неведомы…
Вплоть до бала мы с Алеисом больше не виделись. Да и на самом тожестве нам пообщаться не довелось. Он был при принцессе, исполняя свой долг. Как же он осунулся за те два дня, что я его не видела. А лицо… С таким выражением не принцессу на балу сопровождать, а близкого родственника в последний путь провожать.
Прости меня Алеис. Хотелось мне бывало гадость тебе, какую сделать, но чтобы так… Подобным образом и врагам не пакостят.
«Да, останется в душах андаррцев неизгладимый след от общения с некой колдуньей. В одной то уж точно.»
Кто знает? Может лорд, поднабравшись теперь практики, себе кого еще найдет?
«Единственной практики, коей он набрался — это как быть отшитым. После такого, ему еще не скоро новую попытку предпринять захочется.»
Да… И меня эта мысль даже радует. Эгоизм, конечно. Но мне было бы больно видеть его с другой. Даже если бы он просто пригласил ее на танец… Хорошо, что он на службе.
Время от времени Алеис обегал взглядом залу. Искал ли он меня или просто исправно бдел, охраняя принцессу? Не знаю. В любом случая, всякий раз я старалась средь людей затеряться или в угол потемнее забиться, благо и первого и второго было с избытком.
А вообще, мои страхи на счет бала оказались напрасными. Выставлять на посмешище или изощренно оскорблять, искусно вуалируя колкость под невинный разговор, желающих не нашлось. До меня вообще никому дела не было. Правда я и шанса то не оставляла, держась подальше от людских скоплений. То в уголке примощусь, то за портьерой укроюсь. Прямо, как глупая посудомойка, тайком пробравшаяся на бал, полюбоваться на чужую красивую жизнь. Впрочем, от нее меня отличало лишь наличие приглашения. А так, я тоже смотрела из-за шторы на увеселения чуждых мне людей. А когда наскучило, так же тайком улизнула.