— Да. Знаешь, подрабатываю на пол ставки, в свободно время от преподавания: рыскаю по квартирам людей, которые временно отсутствуют. Так сказать, ищу временные пристанища. Бесплатно. И практически безопасно.
— Что?! Практически безопасно?! — Кажется, мои глаза вот-вот полезут на лоб.
Господи, кого я поцеловала?!
На кого меня вообще натолкнула Вселенная?!
— Нет, конечно, осечки тоже бывают. — Он мотает головой из стороны в сторону, словно просчитывает процент благоприятных или же не благоприятных исходов, но тут же добавляет: — Но обычно я успеваю замести следы, до приезда хозяев.
— То есть сейчас мы тоже…тоже в чей-то квартире?..
— Ага. — Он ухмыляется, кивнув, и снова делает шаг, от чего я вынуждена сделать шаг назад, иначе упаду. Не назад, так на него точно! Однако не успеваю отойти в сторону, он снова наступает. В итоге я соприкасаюсь кожей с холодным стеклом. — Ну, и, что ты будешь делать дальше?
С минуту я стою молча, глядя в глаза напротив, а затем в памяти сплывают обрывки его слов и того, что я успела увидеть в этой квартире. Поэтому расслабляюсь и говорю:
— Закажешь пиццу?
— Что? — Его бровь в удивление взметает вверх, и он ослабляет напор, отходя в сторону.
— Говорю: я проголодалась. Поужинаем? Расскажешь мне свой безумный план. И на этот раз, желательно без маньячих наклонностей.
Он улыбается, однако его лицо по-прежнему остается изумлённым.
— Как ты поняла?
— Поняла, что? Что ты меня внаглую разводишь, как маленького ребёнка? Очень просто, хотя и не сразу, — насмешливо отвечаю я и обхожу его стороной, усевшись на диван. — Во-первых, — Я загибаю первый палец, — ты прекрасно ориентируешься в квартире. Но даже, если освоился во время осмотра «нового жилища», знать, где аптечка, вряд ли мог. Во-вторых, — Я загибаю второй палец, — ты прошёл через парадный вход. И ко всему прочему, любезно поздоровался с охранником. Что означает, он тебя знает. А, если бы ты был взломщиком, вряд ли бы так свободно разгуливал, без оглядки. И, в-третьих, — Я загибаю третий палец, расплывшись в победной ухмылке, — в одной из комнат я заметила фотографию, на которой ты и ещё один парень. Если бы квартира была, как ты говоришь, чужая, ты бы не поставил фото. Без твоего гневного монолога, я бы подумала, что ты просто меня разыграл и квартира твоя. Однако твои слова многое объясняют. Что в свою очередь говорит о том, что квартира парня на фото. Большего нет вариантов. Поэтому все очевидно.
С минуту он молча буравит меня странным задумчивым взглядом. А после, хлопает.
— Браво. Ты в очередной раз меня поражаешь, Лисцова.
— А ты в очередной раз меня, бесишь, — рассержено, парируя я, поскольку на краткий миг, и впрямь, поверила, испугавшись. Казалось, что в тот момент, я почувствовала пятьдесят оттенков «разочарования»!
Хотя с чего бы вообще, спрашивается?..
— Хм. Мы квиты.
— Так, что там с пиццей?
— А фигуру тебе не жаль? Это же столько калорий.
— Хм. Не переживай, — Я усмехаюсь и, очертив свою фигуру, язвительно отвечаю: — не твоё ведь.
Он хмурится, после чего качает головой, словно чему-то поражается, и усмехается.
— Ладно. Пицца так пицца.
Я победно хлопаю в ладоши, когда он берет телефон и набирает номер пиццерии.
***
— Знаешь, не знала бы, что ты преподаватель, то в жизни не поверила бы, — выслушав его план, отвечаю я и откусываю кусок пиццы.
— Вообще то, мне тоже это не слишком нравится. Но я знаю таких людей, как он. С ними нельзя по-другому. И вообще, это в воспитательных целях. Очень полезно, знаешь ли, иногда преподать урок, чтобы в дальнейшем проклевывались хоть какие-то зачатки мозга.
Я усмехаюсь и неоднозначно киваю.
— Меня бы устроил твой план, если бы я не фигурировала в нем.
— Не моя вина, что парнишка носится за тобой. Хотя, о чем это я, — Он замирает с куском пиццы и смотрит в упор на меня, — другая не доставила бы столько проблем.
Я строю неоднозначную гримасу и язвительно отвечаю:
— Таких, как я больше нет.
— Не сомневаюсь, — насмешливо говорит он, под моим испепеляющим взглядом, и продолжает поедать мою, МОЮ пиццу!
Вот наглый то! А поначалу говорил, что не будет!
— Звони. — Он откидывается на спинку дивана и кивает на телефон.
— Прямо сейчас?
— А ты хочешь, чтобы завтра утром мы уже стали сенсацией?
— Ты слишком утрируешь, — недовольно бурчу я и все же кладу кусок пиццы обратно, в коробку. — Сейчас тебе даже не тридцать, а все пятьдесят, — озлобленно произношу я, в отместку и беру телефон.
Он усмехается, но молчит.
— Может позже? — представив, как придётся лебезить перед Свиридовым, молю я.