– Ах вы сволочи! – орал Цент, разряжая дробовик в наступающих мертвецов. Одному снес голову, второму отстрелил руку, остальных просто нашпиговал картечью. Толку от этого не было никакого. Мертвецов невозможно было убить или ранить, их можно было только уничтожить, разнеся на куски или спалив дотла. Будь тухлых монстров два-три, не составило бы труда расчленить их меткими выстрелами, но сейчас на них перла орда в два десятка голов.
– Нате! Жрите! – орал Цент, всаживая в грудь покойнику заряд картечи. Того отбросило назад, он упал на асфальт и тут же начал подниматься.
Машка, наконец, стащила с плеча винтовку, вскинула ее и выстрелила. Стреляла, не прицеливаясь, что не замедлило сказаться на результате – пуля пролетела сквозь гущу мертвецов, никого даже не зацепив.
– Ты что, нарочно? – возмутился Цент, торопливо заряжая опустошенный дробовик.
Девушка вскинула винтовку, и выстрелила повторно. Пуля продырявила голову одному наглому мертвецу средних лет, и еще троим, что двигались за ним следом. И ни один из них от этого не стал чувствовать себя хуже.
Зомби уже накатывали на них, и стало ясно – отбиться не выйдет. Численный перевес был на стороне темных сил.
– Ноги в руки! – скомандовал Цент, и подал пример остальным, припустив вперед по трассе. Машка заспешила следом. Вместе они увидели Владика. Тот бежал далеко впереди, бежал тяжело, скорее даже быстро шел, едва не падая под тяжестью рюкзака. Он ударился в бегство, едва появились мертвецы. И не только потому, что не имел оружия. Просто один вид этих кошмарных тварей ввергал его в необоримый ужас. За три месяца он так и не сумел привыкнуть к виду сих чудовищ богомерзких.
Цент и Машка нагнали его в считанные секунды, а затем начали обгонять. Разумеется, ведь на их спинах не висел запас провизии, которого членам полярной экспедиции хватило бы на год.
– Владик, быстрее, – крикнула ему Машка, одной рукой придерживая висящую на плече винтовку, а второй рукоять меча, который при беге шлепал ей ножнами по попе.
– Поднажми, очкарик! – посоветовал Цент. – Они близко.
После чего оба советчика прибавили ходу, и уверенно пошли в отрыв.
Едва живой от усталости Владик оглянулся, и крик отчаяния сорвался с его пересохших губ.
Зомби настигали его, всей своей несвежей смертоносной массой. Владик увидел их оскаленные пасти, их черные провалы глаз, услышал их жуткое рычание. И в тот же миг он возлюбил жизнь. Еще недавно она была немила ему, представлялась ночным кошмаром, из которого хочется сбежать куда угодно, хоть в посмертное небытие. Но теперь Владик понял, понял с кристальной ясностью – он не хочет умирать. Только не сегодня. А еще лучше – вообще никогда.
Руки сами ухватились за лямки рюкзака, и Владик, поднатужившись, сбросил с себя непосильную ношу. За его спиной грохнуло так, что содрогнулась земля – казалось, на дрогу упал не рюкзак, а тунгусский метеорит. А Владик уже несся вперед, словно на крыльях, чувствуя необычайную легкость во всем теле. Спины его спутников маячили далеко впереди, но расстояние между ними и отставшим программистом постепенно сокращалось. А когда Владик рискнул оглянуться, то с радостью выяснил, что зомби уже прилично отстали от него.
В нем затеплилась робкая надежда, что сегодня он, возможно, не умрет. Не умрет от зубов и когтей чудовищ. Но тут же другая мысль поразила его, будто громом – он бросил рюкзак. Бросил весь запас еды. Что сделает с ним за это изверг из девяностых? А делать он мог такое, что Владик едва не развернулся и не побежал навстречу мертвецам. Потому что даже будучи пожранным ими, он бы легко отделался. Ведь Цента, да за еду…. Господи! Да за еду он бы родному брату горло перегрыз.
Окончательно оторваться от преследователей удалось нескоро. Километра три они пробежали точно, и когда стало ясно, что мертвецы больше не преследуют их, без сил попадали на обочину. Цент чувствовал себя сосиской, которую сунули в микроволновку и всклочили таймер на три часа. Рядом, раскинув руки, лежала Машка, и жадно глотала широко раскрытым ртом горячий летний воздух.
– Сейчас Владик подтянется, – прохрипел Цент. – У него в рюкзаке пиво. Боже! Полцарства за глоток какой угодно жидкости.
Он услышал звук шагов, и понял – программист нагнал их. Не открывая глаз, Цент потребовал:
– Владик! Пива! Скорее!
Странно, но приказ почему-то не был исполнен.
– Владик! – повторил Цент. – Что ты там телишься? Я сказал – пива!
И вновь никакой реакции.
Тогда Цент открыл глаза и повернул голову. И увидел Владика. Тот стоял на коленях, тяжело и хрипло дыша. Пот катился с него градом.