- А разве это был тигр? Прошлый раз вы говорили про тигрицу, - возражал он, прерывая рассказ.
- Катерина Васильевна видела, спросите у нее, - обиженно твердил старик.
Но Катерина Васильевна отказывалась поддерживать спор.
- Все это пустяки, - говорила она. - Тигр, тигрица, какая разница? Давно это было. Сейчас ты и мухи не убьешь.
Спицына сама могла рассказать не меньше мужа, если бы захотела. Она сопровождала Петра Ивановича и на Кавказ, и в Якутию, тонула вместе с ним на Енисее, спасалась от лавины, землетрясения и тигров... Химик по образованию, она работала и коллектором-геологом, научилась спать на земле, есть всухомятку, грести по десяти часов в день или столько же времени идти на лыжах. Она не жалела об уюте, не искала его, не любила шить и готовить и с удовольствием передоверила хозяйство Тасе. Но раза два в месяц на Спицыну находили приступы хозяйственности. Тогда она начинала яростно кроить, вышивать или стряпать, чаще всего печь пирожки. На несколько часов дом наполнялся криком, чадом, а в результате на стол подавалось нечто жесткое и подгорелое. Ковалев наотрез отказывался есть. Виктор отламывал маленький кусочек, и только Петр Иванович, чтобы утешить жену, терпеливо доедал все до последней крошки.
Грибов не участвовал в общих беседах. Он вообще держался отчужденно, сразу после обеда уходил к себе в комнату и весь вечер писал докторскую диссертацию. Но ровно в восемь часов дверь в столовую открывалась и Грибов строго спрашивал:
- Тася, мы сегодня будем заниматься алгеброй?
- Девочка устала, пусть посидит, - отвечал Петр Иванович, всеобщий защитник.
Но Тася, суетливо схватив тетради, исчезала за дверью... С ее уходом сразу становилось тихо и скучновато. Никто не смеялся, не пел, не восторгался и не ахал. И Петр Иванович, скомкав рассказ, говорил, потягиваясь:
- Пожалуй, и я пойду поработаю...
- На боку лежа, - подсказывала Катерина Васильевна.
Петр Иванович, игнорируя нападки, важно удалялся и затворял за собой дверь. Через минуту из спаленки доносился стук сброшенных сапог и скрип кровати.
Виктор и Ковалев переглядывались с улыбкой. Спицына опускала голову.
- Стареет, - говорила она с грустной нежностью. - Подняться на холм трудно, идти пешком - трудно, сидеть поздно - и то трудно. Дремлет целый день на работе. Статью заказали для "Бюллетеня" - второй год пишет. Поручили составить каталог - и то утомительно, ящики тяжелые. Пришлось самой взяться, кончать за него. А какой герой был! Волгу переплывал... В тайге две тысячи километров проходил за сезон. Все прошло. Теперь живем здесь, как в доме отдыха, пенсии дожидаемся. "
Как в доме отдыха! - думал Виктор. - Для Спицыных это дом отдыха, а для Елены подвижничество".
Вскоре уходила и Спицына. За ней поднимался летчик.
- Завтра полетим? - спрашивал он. - Тогда надо выспаться, пожалуй. Пойду придавлю минуток пятьсот.
Виктор оставался один, задумчиво разглядывал тропические узоры на заиндевевшем окне, и часто... чаще, чем следовало бы, перед ним появлялось смуглое лицо с черными бровями.
Довольна ли ты собой, Елена? Уютно ли тебе в увешанной расписными тарелками квартире Тартакова? Спокойна ли твоя совесть, когда в комоде ты натыкаешься на заброшенный диплом геолога-разведчика? И вспоминаешь ли ты человека, который думает о тебе на Камчатке?
9
Какая ты, Елена? Плохая или хорошая?
Ночь. Полутьма. Движок выключен, на столе - неяркая керосиновая лампа. Потрескивают догорающие угли в печке, скрипят половицы, трещит фитиль. Ночные звуки приглушены и разрознены, между ними длинные паузы. Вздыхает во сне Ковалев, скрежещет зубами и бормочет что-то. Хорошо, что спит, а то спросил бы: кому Виктор пишет и зачем? В тиши мыслям просторно. Перо так и несется, как будто на бумаге хочет пройти десять тысяч километров - от Камчатки до адресата. "
Какая же ты, Елена? Хорошая или плохая?
Ты отвернулась от меня, но это еще не основание для того, чтобы сердиться. В институте было три сотни девушек, все они выбрали не меня. Я ведь не самый лучший... И я хочу забыть о своей обиде, о себе, поглядеть на тебя со стороны.
Я вспоминаю тебя на практике в пустыне. Помнишь, мы шли по песку и по голым камням, не было воды, все изнывали от усталости и жажды, все хотели пить, у всех болели плечи и ноги. Но только ты одна ворчала, жаловалась, требовала сбавить темп, уверяла, что к тебе придираются. И Сошин сказал однажды: "Я вас отправлю в город с первым же вертолетом. Мне не нужны помощники, которые падают духом при первой трудности". Было это?
Было. И тогда же ты сказала: "Юрий Сергеевич, испытайте меня. Дайте мне самое трудное задание". И в той же экспедиции два месяца спустя ты работала за счет своего отпуска, за счет отдыха, только чтобы увидеть результат. Ты была слабой и сильной в одной и той же экспедиции. Какая же ты на самом деле хорошая или плохая?
Я вспоминаю тебя в институте... В научном студенческом обществе ты делаешь доклад "Геология Тихого океана". Эта тема обширна, как океан, она связана с происхождением Земли, с астрономией, философией, с любым разделом геологии. Материала слишком много для студента, а для Тихого океана ничтожно мало сплошные вопросы и загадки, сплошные белые пятна. Можно было бы ограничиться пересказом статей, но ты сумела связать их, объединить, проложить мостики через белые пятна... Тебя поздравляли после доклада, тебе жали руку декан и профессор, автор учебника океанологии. Отрывок из твоего доклада был напечатан в "Университетском вестнике". И ты сказала мне тогда: "Витя, я обязательно поеду на Тихий океан. Сошин говорил, что подземный рентген можно превратить в подводный. Изучить океаны геологически! На это жизнь положить не жалко".
А потом ты стояла передо мной унылая, усталая, даже некрасивая и сбивчиво твердила что-то о платьях, портнихах и мягкой мебели, о том, что ты нежная и слабая.
Слабая! Едва ли ты была слабой, Елена. Слабая девушка не попросит в пустыне самое трудное задание, слабая студентка не сделает доклад, достойный печати. Нет, ты была сильной. Ты всеми нами командовала; и от нас и от себя добивалась всего, что хотела... Почему же под конец ты решила добиваться покоя? Почему ты сменила Тихий океан на тихую пристань с Тартаковым? Это было странно и неожиданно..."