Фима приостановил бег лошади, повернувшись вполоборота. Гримаса злорадного смеха исказила побелевшее лицо. Туля еле держался в седле, в панике шарил руками по крупу взмокшей серой в яблочко скотинке. За что ухватиться? Обнять лошадь за холку? Толстый зад съезжал набок, утягивая под копыта. Приподнимаясь в стременах, ощущал себя канатоходцем, каковым никогда не был. Наконец растрепанным кулем свалился на сосновую хвою. Фима спешился, растянулся рядом с Тулей.
Четыре уха вслушались в звуки леса. Два уха, припав к земле; два локаторами улавливали вибрации воздуха.
— В морге, наверное, такая же тишина, — промолвил Фима.
— Хочешь сказать, Джон покойник? — Туля кое-как сел, потирая ушибленный бок.
— Всякое может быть. Говорят, что напарников не бросают. Тебе первым, мне вторым надо идти на выручку твоего друга.
— С голыми руками на медведя не пойдешь. Да и медведь бешеный. Лучше нам сматываться отсюда.
— Без Джона? И без лошади?
— Медведь задрал лошадь, как пить дать.
— А Джона на завтрак оставил?
— Зарыл. Медведи любят мясо с душком, протухшее. — Туля вздрогнул. Поднес палец ко рту. Тсс! Ухом вновь припал к земле. Невнятный разрастающийся шум захватил воспаленный страхом мозг. Что это? Шаги кровавого мастодонта? Топот коней всадников, спешащих на выручку? Пробуждение нового чудища?
По краю пригорка метрах в двадцати от Фимы и Тули дрогнули ветви кустарника, что прикрывали темную падь оврага. Две лошадиные головы и две человеческие разом повернулись на звук. Кустарник натуральным образом раздваивался. Луч света брызнул в непроходимую урёму, откуда вырастало бурое существо. Утробный рык зловещим кличем тряхнул лесные дебри.
Лошади встали на дыбы, норовя копытами ударить по дереву, что удерживало их. Умные кони ощутили расправу над белой красавицей. И страх принять её участь накалял одно желание — свалить отсюда немедля. Без тупоголовых и жестокосердных наездников.
Фима с Тулей вскинули рюкзаки на плечи. С ором кинулись к обезумевшим коням.
— Стоять! — рвал глотку Фима.
— Счас они будут смирными, — вопил Туля. В его руках оказалась дубина. Метровый сучковатый ствол валежника взлетел над крупом бедной скотины.
— Не смей! Будет хуже! — Фима встал на траектории удара. Дубина хрястнула по спине, переломившись надвое. Фима схватил скатившуюся к ногам половинку дубины. Потрясая ею, шагнул к недругу. Уж он ему задаст!
Туля поднял над головой обломок дубины. Не раздумывая, снова обрушил на младшего по рангу. Но тот сумел отвести удар. Силушка как будто есть. Фима хлестнул по дубине старшего собрата резким выпадом ноги. Чуть промазал младшой, вышибить не смог.
В руках Тули проявилась бульдожья хватка. От серии ударов Фимы дубина укоротилась до размера штык-ножа. Если садануть по лицу, мало не покажется. Фима, выставив плечо, скакнул на старшого. Завязался рукопашный бой. А здесь силы равны. Габариты одинаковы. Оба — толстозадые увальни. Со спины и не отличишь, кто есть кто.
Кулак в подбородок Фимы прилетел снизу. Хороший вышел апперкот! Клацнули зубы, вспышка света погасила сознание, толстяк глыбой ухнул наземь. Судорожно вздохнув, бледный собрат Туля рухнул вслед.
Над поверженными драчунами возвышался Джон. Его одежда разодрана, пропитана кровью, лицо в слезах, крови, грязи. Он прорычал, как доисторический зверь, готовый рвать, метать, топтать.
Джон взвился вертикально, и двумя камнями отмщения припечатал предателей. Туля и Фима от нового болевого шока раскрыли глаза. С ужасом вперили взгляд в искаженного дикой злобой Джона.
— Мы уже в аду? — пролепетал Туля.
— Похоже на то. Джон и там нас достал.
— Ад будет здесь, — проревел Джон. — Это не медведь. Это оборотень. Это сам Вий. Он счас жрет мою лошадь. Я чудом спасся. Вы, твари, кинули меня. Устроили бойню между собой, вместо того, чтобы бежать мне на помощь.
— Что мы сделаем втроем против трансформера Вия? — чуть слышно спросил Фима.
— Да ладно оправдываться. — Джон сошел с двух тел. Смачный плевок через плечо выразил презрение.
Туля с Фимой встали, отряхиваясь и переглядываясь.
— Стоять смирно! — рыкнул Джон. Ребята вытянулись в струнку.