— Ты что, — прошипел Жига, — думаешь они реальные?
Космасчане вдруг повернулись. Что-то невидимое приподняло их от скалистого грунта. Дрезина также приподнялась. Странные существа непонятным способом зацепили дрезину. Необычный караван поплыл по штольне. В школьном курсе физики этому движению не найти внятного объяснения.
Космасчане выказывали невиданную мощь. От мановения их дланей рушатся впереди выпирающие скалы, сглаживая путь. Однозначно, они способны рушить не только скалы, но и с легкостью изменять физические законы. В обычное вносить необычное. Их фигуры стройны, движения стремительны. Странный световой ореол напоминает защитную оболочку, способную жить отдельно, равно крепнущее астральное тело.
Дрезина летела частицей неведомого мира, где главенствовали космасчане. Чрезвычайно развитая интуиция Капитана и трех подопечных устанавливала прямой контакт с подземной ратью. И само движение дрезины не что иное, как телепортация, когда пространство принимает твою физическую форму, где-то там, кто очень хочет встречи с тобой.
но тогда они должны умереть
Эта мысль одновременно взорвала мозги Капитана и трех рано повзрослевших подростков. Этот кошмарный полет — агония их физической смерти. Нечто подобное испытывают многие, кому суждено жить дальше, в другом измерении и в другом качестве. Один Капитан знал, что даже в течение одной физическое жизни не один и не два раза умирают и рождаются заново. Этого знать не могли его неоперившиеся друзья, хоть они и со сложной судьбой, с ранними потерями, с ускоренным ходом обычной цепочки событий.
Капитана и его команду мощным потоком вынесло на залитую светом площадку, уложило ничком на землю. Грохот за спиной внезапно стих. Щебет птиц и прелый запах земли входили в обезумевший мозг, активируя его начальную загрузку. Ничто не угрожает, могильный холод остался в далеком воспоминании. Они — в раю?
Капитан первым пришел в себя, перевернулся на спину, из глотки вышел ликующий возглас. Они спасены! Над головой синее небо, легкие впитывают эликсир чистейшего воздуха. Солнце проглядывает сквозь верхушки деревьев.
— Ура-а! — крикнул Жук.
— Ура-а-а-а! — возопили Жора и Жига.
— Ура! — проревел гнусавый голос, изрыгая из луженой глотки подзабытый крик чистой радости.
Капитан и Жук мгновенно вскочили. Разом встали Жора и Жига. Кто вклинился в их радостный ор? На мгновение страх снова помутил сознание. Неужели и здесь космасчане выказывают неординарные возможности?
На этот раз перед ними во всей отвратительной сути лыбилась троица недругов. Окровавленный Джон, толстяк Фима, гадкий Туля. За спиной Капитана каменная гряда. Пыль и крошка медленно оседала. Легкий запах гари и тлеющая трава у подножия скалы подтверждали реальность происшедшего.
— Вот это встреча! — сказал Капитан.
Жук с друзьями сжали кулаки. С лица Джона сошла улыбка. Если Жук мгновение назад представил вероятность собственной смерти, то Джон вдруг подумал, что в этой глуши может испробовать вкус убийства. Кто разберет, скала раздробила череп или кастет?
На границе раздела враждующих группировок возник Капитан, эффектным жестом развел стороны по двум берегам. Жесткий голос отрезвил буйные головы:
— Здесь, в тайге, выполняете только мои распоряжения, если хотите выбраться живыми. Теперь все вы понимаете, что сокровища под серьезной охраной непреодолимых сил природы.
и еще кое-кого, чей облик бросает в дрожь
— Да че? Купились на карту, которую стибрил у вас Фимка. — Как положено главарю, Джон трезво сопоставил силы. Перевес не в их сторону. — Нафиг нам такие сокровища. Брехня всё это. И лес дебильный — годзиллы ходят в виде бешеных медведей. А что вообще такое было? Нас словно волной выбросила сюда на поляну.
— Подземелье, как кишечник подземного монстра, не смогло переварить вас. Вот и отрыгнуло, — сказал Жук.
— Чего?! — Джон выпятил грудь, а Фима и Туля со свирепыми лицами выглянули из-за его спины.
— Стоп! — вскричал Капитан. — Все мы одним кулем выброшены оттуда. Так что десять минут вам на отдых. И двигаемся в обратный путь. Молчком и строго след в след. Знайте, что как среди людей бывают маньяки-убийцы, так и среди зверей. Осатаневший медведь не успокоится, пока не испробует человеческое мясо.