В шесть утра рукописи и чертежи инженера были уложены в чемодан. Захватив с собой Крылача, мы направились к штабу отряда «Шварцапель», но улицы уже обстреливались русскими танками. Пришлось повернуть назад. Решили пробиваться в направлении Дрогобыча. По дороге Крылач пытался бежать и был убит солдатом нашей охраны очередью из автомата…»
Сандерс сделал паузу, посмотрел на Вентриса и снова уткнулся в стенограмму:
«На шоссе за городом Стрый нас настигли советские штурмовики, перед радиатором машины взорвалась бомба. Я был тяжело ранен и потерял сознание. Очнулся в каком-то госпитале. Вместе со мной в палате лежали раненые армейские офицеры. Госпиталь находился в предгорье Карпат, в небольшом городке, названия не помню. Стреляли зенитки и слышались пулеметные очереди. Ни майора из Берлина, ни шарфюрера Коленды в госпитале не было. Никто из медицинского персонала не мог объяснить мне, что с ними. Начиналась паника. Раненых спешно эвакуировали. Гауптман-артиллерист, мой сосед по палате, сказал, что два дня назад обо мне справлялся унтер-офицер СС. Узнав, что я лежу без сознания, он положил мне под подушку конверт и ушел.
Я достал конверт. В нем была записка от шарфюрера Коленды. Вот ее содержание: «Чемодан уцелел. Попробую сберечь бумаги, но не уверен, что смогу доставить их по назначению».
— На этом Гольбах кончает свой рассказ, — сказал Сандерс, откладывая стенограмму в сторону. — Продолжение истории с архивом Крылача изложено в записи рассказа шарфюрера, назвавшегося Колендой.
— Читайте от этого места, — ткнул пальцем в бумагу Уррен и снова потянулся к бутылке.
Капитан Вентрис был весь внимание, он старался не пропустить ни слова, вслушиваясь в монотонный голос Сандерса.
«…Когда из-за леса внезапно появились штурмовики Советов, майор хотел выпрыгнуть из машины. Взрывом ему оторвало ногу и размозжило череп. Оба солдата тоже погибли. Одному снесло полголовы осколком, другому распороло живот. Потом я видел его кишки, перемешанные с землей. Наверное, солдат еще немного жил и полз куда-то в сторону от дороги».
— Эти живописные детали приводят меня в умиление, — скорчил брезгливую гримасу Уррен.
Сандерс улыбнулся, пожал плечами.
— Каждый по-своему воспринимает окружающее, у каждого свой стиль. Впрочем, отдельные впечатления бывшего шарфюрера дивизии «СС-Галичина» прямого отношения к изобретению инженера Крылача не имеют, их можно опустить. Пойдем дальше.
«…Меня контузило легко. Гольбаху досталось больше: у него были переломаны ребра и пробита осколком грудь. Нас подобрали солдаты с бронетранспортера. Придя в себя, я понял, что чемодан остался в разбитой машине. Просил развернуть бронетранспортер и вернуться назад, но солдаты, по-видимому, сочли меня за сумасшедшего. Пришлось взяться за пистолет. Командир бронетранспортера, сопливый лейтенантик, у которого еще молоко на губах не обсохло, пригрозил выкинуть меня из машины. Я с удовольствием бы разрядил пистолет в его прыщеватую морду, но солдаты и без того косо посматривали на мой эсэсовский мундир.
Нас доставили в госпиталь, в городок, расположенный в низине, километрах в тридцати от шоссе. Гольбаха положили на операционный стол, а я сел в один из санитарных автофургонов, отправлявшихся за ранеными, и через час был уже на том месте, где нас разбомбили.
Шоссе запрудили войска. Артиллерия русских обстреливала отступающие немецкие части. В лесу и на дороге рвались снаряды. В кюветах валялись трупы и разбитые машины. Я нашел то, что осталось от нашего «хорьха». Забрызганный кровью чемодан лежал возле убитого майора.
Вернувшись в госпиталь, я оставил Гольбаху записку, забрал чемодан с бумагами и с минометчиками какого-то егерского полка отходил к Карпатам. В горах егерей зажали в кольцо, но мне удалось выскользнуть. Я оказался в тылу советских войск. Пришлось пробираться назад. В лесах скрывался несколько недель, потом встретил боевку ОУН. К нам присоединилась также группа стрелков из дивизии «СС-Галичина», в списках которой числился и я, хотя почти все время находился у Людвигса. Дивизию разбили под Бродами, и она тоже не смогла отойти с немецкой армией. Если бы эти сволочи-галичане не начали разбегаться, можно было бы еще кое-что сделать. Но скоро наш отряд уменьшился больше чем наполовину… Позже я вынужден был спрятать архив Крылача на советской территории, а сам пробрался на Запад».