Сделав десяток шагов, она остановилась и резко развернулась… И правой рукой перекрестилась…
— Элиз, не рискуй так! — догадавшись, какой опасный трюк задумала сестра, закричал князь.
Он бы рванулся к сестре, да только тяжелая «небесная ноша» помешала ему.
— Это надежней! — только и крикнул он, подергав рукой трапецию.
Но было поздно. Княжна, чуть пригнувшись, рванулась с места, разбежалась, что было сил и…
— Слава Тебе, Господи! — перекрестился и князь, когда его отважная сестренка-авиаторша, обойдясь без аэроплана, перелетела через пропасть переулка, приземлилась на соседнюю, более пологую крышу и ловко перекатилась на ней. — Ну, цирк по тебе плачет!
Вскочив на ноги, княжна тут же бросилась к ближайшей трубе и принялась умело обвязывать вокруг нее тросик, изо всей силы натягивая его через переулок.
Тут что-то треснуло позади Кита и князя. Они оба разом развернулись и увидели, что вторая створка другого чердачного выхода на крышу отворилась и наружу высунулась какая-то труба.
— Все! — крикнул князь. — У вас десять секунд на главный выбор в вашей жизни! Советую прислушаться к голосу сердца, а не разума!
Он резко опустил трапецию вниз и вскочил на нее — тоже не хуже заправского циркача-акробата. А потом помог Тому стать рядом с собой.
В следующий миг трапеция стала подтягиваться вверх, к вертолетной «Петровне»… да и сама «Петровна» вдруг начала не торопясь набирать высоту.
Что-то новенькое появилось у Кита на краю взора… Он невольно опустил взгляд — и увидел Льва Константиновича. Это он выбрался с чердака на крышу и теперь держал в руках… И Кит догадался, что это за труба с диском и тонкими ножками распорками… Он видел такую штуковину в старом фильме. Настоящий старинный пулемет!
Они сразу встретились глазами — Кит и Лев Константинович. В доли секунды пронеслись в памяти Кита разные картины-портреты и слова: веселый, похожий на Майкла Джексона, Председатель Земли… древний кроманьонец в обнимку с неандертальцем… Евсеич, с услужливым видом стоящий на пороге комнаты прошлой ночью… ночные гости, обещающие конфисковать спрятанный аэроплан… светлое прошлое… и десять миллиардов неродившихся людей! Неужели правда?!
То, что ныло и дергалось у Кита в груди, — это, наверно, и был голос сердца…
— Не бойтесь, Демидов! — крикнул Лев Константинович. — Стойте там, где стоите! Не двигайтесь!
Все! Достали!.. Кит потом так и не смог разобраться, то ли это сердце в тот самый миг подсказало ему выбор, то ли просто и надежно сработал в нем дух противоречия. Все орут на тебя: стой тут, стой там. Сколько ж можно терпеть!
Кит действовал так быстро, так машинально, что уже не успел обратить внимания на опасную высоту и испугаться. Сначала он посмотрел на свою правую руку — и увидел, что, сам того не заметив, уже надел одну перчатку. Следующим невольным движением он, как уже опытный высотник, подергал натянутый тросик и… И, больше не задумываясь ни о чем, поджал ноги…
И, ясное дело, со страшной скоростью заскользил по тросику вниз.
Он услышал позади громкий и гулкий треск… По спине побежали мурашки… Но не от страха высоты! Кит ясно представил себе, как Лев Константинович палит ему в спину из старинного пулемета… И даже успел вспомнить уверения князя в том, что ничего, кроме падения с большой высоты для него, Кита, в этом веке не опасно… Значит, пули не страшны… а вот высота! Кит невольно схватился за тросик сначала правой рукой, защищенной перчаткою, а потом — так же невольно — и левой, голой. Левую руку страшно обожгло. Кит вскрикнул и разжал ее… а правую — опять же, невольно — сжал еще сильнее. И слегка затормозил… и затормозил очень вовремя, а то бы со скоростью съезда с крутой ледяной горки впечатался бы в трубу на соседнем доме.
Но и княжна успела сообразить, что Кит сейчас расшибется. Отважно кинувшись по крыше ему наперерез, она поймала его за ноги так, как футбольный вратарь ловит мяч, посланный со штрафного одиннадцатиметрового…
Столкновение все-таки оказалось чувствительным. Кит пару метров проволок княжну по крыше и, выставив руки, больно ударился ими об трубу.
Он еще подбирал под себя ноги, растянувшись на крыше, а княжна уже успела вскочить, отстегнуть его от тросика и подать руку. Но она была не Томом, не мальчишкой, и Кит, отказавшись от помощи, тут же вскочил сам. Левая ладонь жутко горела.
— Ударился? — спросила княжна.
— Ничего, — бросил Кит. — А я тебя… не очень?
— Ничего, — кивнула княжна.
— Извини, — сказал Кит.
— Оставь, не до того, — махнула рукой княжна.