Тут бывший муж начал верить в теорию о вечном круговороте вещей; он вспомнил, что, когда дела с первой женой еще шли гораздо лучше, они провели несколько недель в Неаполе и там был один чудик — то ли он там родился, то ли преподавал в университете, — который как раз что-то такое писал об этом. Мужчина нашел старый путеводитель, где авторы понаписали всякого, что тогда казалось совершенно бесполезным, — например, про того чудика и про все, что он думал о мире. Этого небольшого описания было достаточно, чтобы наш бывший муж удостоверился, что нет в мире развития, все всегда возвращается туда, с чего началось. Когда он на каком-то корпоративе в своей фирме рассказал об этом нескольким сослуживцам, в том числе владельцу фирмы, тот понял, что надо поскорее избавиться от этого коллеги, занимающего важную руководящую должность: ведь каждая фирма стремится к постоянному росту и развитию, а если она не развивается, не растет, это равноценно упадку. Конкуренты такую фирму в два счета затопчут, да и как может обеспечить рост менеджер, который не верит в развитие — в развитие мира, а значит, конечно, и в развитие данной фирмы. То, что small is beautiful[7], даже влюбленная женщина не согласится проглотить, не говоря уж о мире бизнеса, — сказал, вроде как в шутку, владелец, а затем шагнул к тем сотрудникам, которые верили в развитие.
Наш бывший муж, после того как его уволили из фирмы, быстро уточнил свою теорию, и в корчме, тратя последние крохи своих сбережений, он излагал эту теорию уже в таком виде, что все-де всегда возвращается на уровень более низкий, чем вначале. То есть функционирование мира можно изобразить как спираль, направленную вниз. Вспомним Фортуну и ее рог изобилия: рог повернут, естественно, раструбом вниз. Такую спираль можно обнаружить в архитектуре любого из древних народов. Это — основа древнего, давно утраченного знания, вот почему мотив этот появляется всюду, от дравидов до древних жителей Месопотамии и греков. Старинная легенда о затонувшей Атлантиде, собственно говоря, говорит о том же: море поглотило эти знания, так же как вскоре и нашего бывшего мужа поглотила сначала корчма, потом — алкоголь и наконец смерть, подстерегающая любого и каждого.
Бывшая жена не думала, естественно, что ее мужа ждет такая судьба; на курсы восточной медитации она пошла лишь по той причине, что жизнь дома была невыносимо скучной; и, конечно, невыносимо скучным был муж, которого она выбрала потому, что будущую семейную жизнь видела с ним надежной и обеспеченной, а вовсе не потому, что считала его личностью интересной, а уж тем более харизматичной. Нет, мужчина этот, собственно говоря, всегда был достаточно скучным, но, по мере того как росли дети, это его качество становилось все невыносимее. Конечно, в свое время она могла бы выбрать и более интересного спутника жизни, но любая женщина выберет скорее мужа скучного, зато надежного. Мужчин с яркой индивидуальностью женщины боятся, опасаясь, что те станут алкоголиками или тунеядцами, а если не алкоголиками и не тунеядцами, то наверняка будут им изменять: женщины, думая не о муже, но вообще о партнере-любовнике, представляют исключительно таких, достигших определенного возраста мужчин. Ну нет, в мужья такого мужчину женщина не выберет. По прошествии же десятка-другого лет, проведенных в браке, женщины тем не менее часами жалуются подругам или вылечившемуся от алкоголизма духовному руководителю, как невыносимо скучно жить с этим мужчиной, которого ничего не интересует, а если она вытащит его в театр или на концерт, то уж точно, он спустя десять минут уснет, а она сидит, вся красная от стыда, мол, вот такой человек ее муж. И даже не может сосредоточиться на музыке, боясь, что в какую-нибудь великолепную паузу, предусмотренную при исполнении так часто звучащих на концертных сценах мира симфоний, муж вдруг громко захрапит, как дома, перед телевизором.