Тон передачи насторожил его не больше, чем гудение кофемолки, одну и ту же тему перемалывали последний месяц все, кто считал себя специалистом в области российской внутренней политики. Ведущий и гости круглого стола на все лады склоняли фамилию Холезин, название его нефтяной империи «Лукос» и имя-отчество действующего президента. Выискивали резоны власти поступить с олигархом именно таким образом. Круглый стол окончился на ехидно-оптимистической ноте адвоката Логвинова:
– Я не пессимист. Все-таки наша страна за годы правления действующего президента значительно продвинулась в сторону демократии. Если раньше при переделе собственности по большей части владельцев отстреливали, то теперь их стали сажать в тюрьмы.
Кофе на этот раз Бондареву не удался. То ли зерна плохо прожарил, то ли заслушался радио и передержал напиток на огне. Раскрыв стенной шкаф, Клим выбрал один из многочисленных спиннингов, надел видавшую виды куртку. Мобильник брать не стал, все равно во время рыбалки Клим Владимирович принципиально не отвечал на звонки, от кого бы они ни исходили.
Бондарев подмигнул мальчишке-президенту на фотографии:
– Небось ты сейчас на море и тоже с удочкой!
И вышел из дома.
Безоблачное небо синело сквозь кроны вековых деревьев парка в Коломенском. Клим прошел мимо жестяного стенда, извещавшего, что именно на этом месте в семнадцатом веке располагалась загородная резиденция царя Алексея Михайловича. В отдалении белели стены древних храмов.
Когда живешь рядом с памятниками архитектуры, в исторических местах, то перестаешь их замечать. Они становятся такими же привычными и безликими, как и железобетонные коробки. Клима в здешних исторических местах манила река и ничего больше.
Двое рыбаков уже расположились на берегу. Дымились сигаретки, покачивались поплавки. Мужчины сосредоточенно смотрели на них, словно пытались заставить взглядом уйти под воду. Бондарев поприветствовал рыбаков взмахом руки. Виделись они здесь довольно часто, но никогда ни о чем, кроме рыбалки, не заговаривали. Понять, что эти любители рыбалки принадлежат к разным слоям общества, можно было только по часам на запястьях: дешевые электронные и массивные в платиновом корпусе. Все остальное одинаково потрепано, даже снасти местами покрывала абсолютно демократичная синяя изолента.
Для себя Клим уже давно решил, что обладатель электронных часов – занимает имущественную нишу между строительным мастером и школьным учителем. Во всяком случае, с удочкой он появлялся или самым ранним утром, или в выходные. А платиновые «котлы» могли принадлежать бандиту, ушедшему в средний бизнес: ловил он без всякого графика, но иногда исчезал на неделю и больше. Судя по уважительным репликам, эти мужики скорее всего считали Бондарева университетским преподавателем. Хотя какая разница, кто и чем занимается в свободное от рыбалки время?
Свистнула в воздухе блесна, затрещала катушка. Клим прекрасно знал это место, выучил его досконально. Если бы понадобилось, по памяти отметил на карте все подводные препятствия – от коряг до отмелей. Леска натянулась, блесна резала воду. Бондарев забрасывал раз за разом, особо не надеясь на удачу.
Обладатель платиновых котлов вытащил из кармана плоскую фляжку, коротко приложился к горлышку, затем жестом предложил глотнуть стоявшему в отдалении Климу и соседу справа. Оба отрицательно покачали головами. Этот ритуал повторялся с завидной регулярностью раз от разу. Не то чтобы рыбаки не пили вообще, вечером можно было бы и глотнуть, но тогда бы каждый пил принесенное с собой.
Когда вновь просвистела и бултыхнулась блесна, Бондарев услышал странный в этих местах звук – приближающийся гул автомобильного двигателя. В парке могла оказаться грузовая машина – собирали опавшую листву или вывозили мусор, но чуткое ухо бывшего разведчика различало нюансы, недоступные другим. Блесна мелькнула у самого берега, Клим поднял удилище. Марку машины он определил точно – на верху откоса наконец возник угловатый «Мерседес-Гелендваген».
Высокий представительный мужчина в длинном темном плаще ловко спустился по тропинке.
– Клим Владимирович, – серые глаза заместителя начальника охраны президента смотрели на Бондарева слишком спокойно, чтобы это спокойствие могло быть искренним. – Извините, что потревожил.
– Как я понял, еще раз забросить спиннинг я не успею, – Бондарев сложил телескопическое удилище, опустил его в брезентовый чехол.
Дежурная улыбка тронула пересохшие губы полковника Сигова.
– Прошу в машину.
Мужчины поднялись к черному внедорожнику. Заместитель начальника приехал один, без шофера, сразу же сел за руль, а не на заднее сиденье. В салоне пахло ароматизатором, чувствовалось, что здесь курить не принято.
– Закуривайте, если хотите, – предложил Сигов, знавший одну из слабостей Бондарева, – ваш друг хотел срочно с вами посоветоваться.
– В таких случаях он звонит мне сам, – Клим Владимирович выдвинул пепельницу, щелкнул зажигалкой.
Клим был уверен, что сейчас полковник подаст ему трубку спецсвязи, но Сигов вяло улыбнулся.
– Мне поручено немедленно доставить вас к нему.
– Он в Москве?
– Нет – в Бочкаревом Потоке.
Машина дала задний ход, развернулась и покатила к выезду из парка. Ворота, которые на памяти Бондарева открывались только в дни народных гуляний, были нараспашку.
– У вас десять минут на то, чтобы переодеться и собраться. Багаж минимальный, максимум – спортивная сумка, – произнес полковник, останавливаясь у дома.
Расспрашивать было бесполезно. В спецслужбах принято сообщать только то, что положено знать. Бондарев, уже переодевшись, пролистал справочник, ближайший авиарейс на Сочи был через четыре часа.
Машина мчалась по городу с включенной мигалкой, и только на шоссе Сигов выключил ее.
– Когда вы последний раз летали на истребителе? – поинтересовался полковник, сворачивая под щит с грозной надписью «ПРОЕЗД ЗАПРЕЩЕН. ОХРАНЯЕМАЯ ЗОНА».
– За штурвалом самолета я сидел последний раз три года тому назад. Но это был безобидный «кукурузник».
– Я имею в виду учебный истребитель «Су-27» – «двойку». Вы – в качестве пассажира.
– А что, у меня есть возможность выбрать другую модель? – пожал плечами Клим Владимирович.
Угловатый «Гелендваген» лишь притормозил у КПП подмосковной авиабазы, дожидаясь, когда отъедет в сторону створка ворот.
На командном пункте Бондареву помогли облачиться в летный костюм. Истребитель уже стоял в начале взлетной полосы. Клим взобрался по металлической лесенке. Пилот в блестящем шлеме только кивнул ему, продолжая общаться по рации с руководителем полетов.
Плексигласовый фонарь медленно опустился, буквально присосался к фюзеляжу. Полковник Сигов махнул рукой и отогнал машину. Бондарев вслушивался в радийные переговоры, звучавшие и в его наушниках. Двигатели ожили. – ...взлет разрешаю... – донеслось до его слуха.
Истребитель уже содрогался, двигатели требовали простора, а потом рванул вперед. Бондарева буквально припечатало к спинке кресла. Спасал только пневматический костюм, распределявший нагрузку ускорения по всему телу. Бетон, трава смазались в три полосы – две зеленые и серую. Отчетливо можно было рассмотреть только то, что находилось вдалеке: казавшиеся средних размеров консервными банками емкости с топливом, коробки зданий, выстроившиеся в цепочку машины.
Нос самолета задрался, тряска прекратилась. Земля стремительно удалялась. Пробив облака, истребитель вырвался к солнцу, завалился на крыло, заложил полукруг и выровнялся.
– Как прошел взлет? – раздался в наушниках Клима голос пилота.
– В программу полета включены фигуры высшего пилотажа?
– Мне приказано доставить вас живым и здоровым, – хохотнул пилот. – Но так же приказано по возможности учитывать и ваши просьбы. С какой начнем?