— Так точно! — Сидоров вынул из папки несколько сколотых листов. — Комплектацию закончили еще на прошлой неделе. Командиром группы назначен Морской, комиссаром — Григорьев, начальником штаба — Бобров. С ними вылетают разведчики Олевский, Кисловский, подрывник Артынский, радисты Кравчук и Горецкий. Все имеют опыт работы во вражеском тылу, хорошо разбираются в вопросах разведки и контрразведки, знают методы партизанской борьбы, владеют иностранными языками… Учитываем, что на месте к группе примкнут бежавшие из концлагерей военнопленные, местные антифашисты. Кроме разведывательной работы, отряд будет вести диверсионные и боевые действия. Это должно дезориентировать противника относительно основного задания группы.
— Кому из десантников известна настоящая цель операции?
— Только командиру и комиссару.
— Как настроение у бойцов-разведчиков?
— Хорошее. Рвутся за линию фронта. На что командир выдержанный человек, но и тот вчера уже обращался ко мне: мол, обстановку изучили, все необходимое получено и упаковано, люди томятся без дела… Я уверен, что группа Морского сумеет выполнить задание.
На следующий день, вечером, генерал встретился с Морским и его разведчиками. Разговор был обстоятельный… Сквозь открытое окно кабинета доносился шум затихающего города, вливалась вечерняя прохлада. Дохнул ветерок, по стеклу, прикрывающему широкий стол, скользнул лист бумаги. Генерал подхватил его.
— Очередная сводка Совинформбюро, — сказал он громко. — Наступаем на всех фронтах. Вот только о нашем фронте ни в газетах, ни по радио не сообщат. Но этот тайный фронт, бойцами которого вы являетесь, не менее важен и ответствен. Вы будете действовать далеко от Родины, поэтому можете рассчитывать только на свою выдержку и умение да еще на людей доброй воли, которые ненавидят фашизм и тоже хотят, чтобы под их небом царили мир, радость и благополучие. Об этом не забывайте. Народ — великая сила! Но враг умен и коварен. Он еще не разбит и, чувствуя свою неминуемую кончину, особенно жесток. Всякое может случиться. Поэтому, — генерал, не желая обидеть уже не раз доказывавших свое мужество бойцов, запнулся, — если кто-нибудь колеблется или в чем-то сомневается, — скажите. Еще не поздно.
Разведчики сидели молча. В углу генеральского кабинета мелодичным звоном отозвались часы.
— Пора, — проговорил генерал.
Прощаясь, он пожелал разведчикам успеха и счастливого возвращения. Потом вдруг повернулся к столу и, к удивлению присутствующих, принялся выкладывать душистые яблоки.
— Родные сегодня прислали. Берите, друзья, угощайтесь. Кто знает, какие яблоки будут там…
«ДУГЛАС» ЛЕТИТ В НОЧЬ
Солнце уже опускалось за верхушки деревьев, когда в небо поднялся выкрашенный в защитный цвет «Дуглас» с бортовым номером 831. Он сделал над аэродромом прощальный круг и скрылся вдали.
Внизу виднелась лента Днепра. По течению плыл пароход. От бортов разбегались волны, за кормой пенился конусообразный белый бурун. Самолет набирал высоту. 800… 1000… 1200… 1600… 2000…— показывала стрелка альтиметра. Надсадно ревели моторы. Крылья разрывали облака, дюраль, казалось, звенел от нагрузки. В салоне стало прохладно и сумрачно. Лишь когда «Дуглас» выплывал из облаков, в иллюминаторы врывалось ослепительное солнце.
В самолете было девять пассажиров. Восемь из них составляли группу, которая должна была выполнять особые задания Центра. Девятого привезли «виллисом» к самолету за несколько минут до взлета. Никто из присутствующих его не знал, поэтому и не спешили завязывать разговор. Он тоже молча сидел на металлической скамье напротив командира группы Михаила Морского и, опершись спиной на парашют, дремал. Руки лежали на ранце аварийного парашюта. На правой была заметна татуировка: латинскими буквами слово «Marta», а рядом — голубой якорь. «Что это — имя девушки или название корабля?» — размышлял Морской.
Незнакомец, будто почувствовав, что им заинтересовались, открыл глаза, выпрямился… Это был еще совсем молодой парень. Между черными густыми бровями пролегла упрямая складка. Казалось, этот человек напряженно обдумывает решение какой-то нелегкой задачи или рискованного шага.