«Люби меня, — сказал Крис. — И позволь мне любить тебя».
Тела их задвигались в едином, всепобеждающем ритме. На глазах Марджори выступили вдруг слезы — слезы любви и печали. О, если бы и Крис тоже обрел в этом слиянии не одно только физическое удовольствие, а нечто большее!
Если бы он действительно любил ее — и позволил ей любить его, жизнь была бы прекрасна!
Шли дни. И со стороны в их браке не было ровным счетом ничего необычного. Семья как семья. В доме установился свой порядок, свои маленькие традиции.
Что хотел, то и получил, говорил себе Крис. Вот она, семейная жизнь.
Они с Марджори, Майклом и котом Нико жили все вместе в доме Криса. Наступила осень, и Майкл пошел в школу. Крис продолжал приводить в порядок собранные материалы и писать статьи. Марджори, окончательно оправившись после полученных травм, вернулась в магазин, а в свободное время лепила.
В быту супруги вели себя друг с другом вежливо и деликатно. Порой даже чересчур вежливо и деликатно. Улыбались, разговаривали на самые разные темы. А иногда — совсем еще робко — подшучивали друг над другом. И в некотором роде двигались в правильном направлении. Пусть медленно и опасливо, но все же наводили мосты.
Но Крису хотелось большего.
Хотелось той легкости и непринужденности отношений, которые он наблюдал у других счастливых пар. Хотелось безбоязненно подойти к жене сзади, когда она моет посуду, и, обняв, поцеловать в затылок. Хотелось держать за руку на прогулках. Хотелось наконец сказать ей слова любви. Ведь они с Марджори никогда не называли друг друга милыми ласкательными прозвищами, не шептали страстных признаний.
Лишь ночью сдержанность, что сковала обоих, исчезала, и они вновь и вновь переживали упоительные минуты сближения. Но кому нравится, когда физическая близость не сопровождается близостью духовной?
Когда-нибудь, обещал себе Крис, когда-нибудь и у нас все это будет. Когда-нибудь я смогу высказать Марджори все, что накопилось на сердце.
Когда Лайза впервые позвонила ему, он отказался уезжать, сославшись на медовый месяц, хотя после свадьбы прошло уже добрых полтора.
Но она позвонила снова — через десять дней. И снова. И снова.
И каждый раз Крис находил повод для очередного отказа. О да, сердце звало его отправиться в экспедицию, да еще такую заманчивую. Увидеть новые берега, опуститься в новые морские глубины. Снова померяться силами со стихией.
Но сначала надо, чтобы их брак стал настоящим, крепким союзом. Крису больно было думать о долгой разлуке с женой и сыном. Ведь съемки могли затянуться на многие месяцы. Вот бы и Марджори с Майклом поехали с ним! Но он не решался сказать им об этом.
Тогда Лайза сама завела речь о том, что его тревожило.
— Если хочешь, бери с собой Марджори с Майклом, раз уж так боишься оставить их одних.
— Не могу, — неловко проговорил Крис. — Сама понимаешь, у Майкла школа. А у Марджори — ее работа.
— Если она поедет с тобой, то наберется новых впечатлений на десять лет вперед, — возразила Лайза. — Скульпторам, как и художникам, просто необходимо расширять кругозор. А подумай только, как познавательна будет поездка для Майкла! Может, он и отстанет чуть от школьной программы, но заниматься можно и на корабле. А уж столько всего интересного, как в этой поездке, ему в жизни не увидеть! Решайся же, Крис! Спонсоры ждут, но так не может продолжаться вечно.
Но Крис снова отделался уклончивой фразой, так и не дав твердого ответа.
В глубине души он прекрасно понимал, чем объясняется его нерешительность. Он боялся. Просто-напросто боялся. Он, без страха спускавшийся в коварные морские расщелины и трюмы затопленных кораблей, боялся заглянуть в глаза своей жены — и увидеть, что он ей не нужен. Что она не хочет ехать с ним. Что она с нетерпением ждет его отъезда и только порадуется, если он никогда не вернется.
Последнее время Крис замечал, что Марджори снова стала какая-то не такая. Даже не такая, какой он привык видеть ее после свадьбы. Она все чаще погружалась в глубокую задумчивость, а выйдя из нее, оглядывалась по сторонам с таким видом, точно не вполне понимает, где она находится и что с ней. Как будто, сидя в кресле на террасе или на полотенце на берегу моря, она странствовала по мирам, куда Крису вход был воспрещен.
— Мардж… — Он все же решил поговорить с ней. Сколько можно тянуть? Это становилось невыносимым. — Мардж…
— Да? — Она на миг оторвала взгляд от волн, что с тихим шелестом набегали на песок в десяти шагах от них, но тотчас же снова уставилась на пенные барашки.