– Ну что же, – ответил Шон. – Можно и так сказать.
Сидя в полицейской машине с Векслером и Сент-Луисом, я скрестил руки на груди. Это было удобно, да и ощущал я себя несколько увереннее, словно такая поза помогала мне успокоиться и собраться с мыслями. Чем больше я думал о смерти брата, тем меньше смысла видел во всем происшедшем. Мне, правда, было известно, насколько дело Терезы Лофтон тяготило его, однако я ни в коем случае не допускал, что оно в состоянии заставить Шона лишить себя жизни. Не такой это был человек.
– Он застрелился из своего пистолета?
Векслер бросил на меня быстрый взгляд в зеркале заднего вида.
«Изучает, – подумалось мне. – Интересно, знает ли он о нашей с Шоном размолвке?»
– Да.
Меня словно бы под дых ударили. Я не понимал, как это могло произойти. Ну не мог Шон так поступить, не мог, и все тут – уж я бы заметил признаки надвигающейся катастрофы, хотя в последнее время мы встречались довольно редко. При чем тут дело Лофтон?! Что бы там ни утверждали Векслер с Сент-Луисом, ситуация представлялась мне невероятной, просто невообразимой.
– Только не Шон, – сказал я вслух.
Сент-Луис повернулся, чтобы посмотреть на меня.
– В смысле?
– Шон не мог так поступить, и точка.
– Послушай, Джек, он…
– Он не мог устать от той дряни, которая, если воспользоваться твоими словами, стекает в городскую канализацию. Он любил свою работу, спросите хоть Рили, хоть кого угодно… Ты же сам хорошо знал Шона, Векс, и не можешь не понимать, что все эти разговоры – дерьмо собачье! Он любил охоту – так Шон называл то, чем ему приходилось заниматься, – и не променял бы свою работу ни на какую другую. Если бы Шон захотел, он уже мог бы, наверное, стать заместителем начальника управления, но он не захотел, а остался в отделе ППЛ. Шону нравилось расследовать убийства!
Векслер не ответил. Мы уже въехали в Боулдер и двигались по Бейслайн, направляясь к гидростанции. Никто не произнес больше ни слова, и я чувствовал себя так, словно проваливался в ватную тишину салона. Потрясение от того, что я узнал – от того, что Шон, по словам детективов, учинил над собой, – было очень сильным, оно обрушилось на меня всей своей тяжестью, и мне казалось, что я стал таким же грязным и холодным, как снег на обочине шоссе.
– А как насчет предсмертной записки? – осведомился я наконец. – Что-нибудь нашли?
– Записка была. Мы, во всяком случае, думаем, что это была именно записка.
Я заметил, как Сент-Луис метнул на напарника быстрый взгляд, словно предупреждая его: не стоит болтать лишнего.
– Что?! Что Шон написал?
Последовало молчание, которое показалось мне бесконечным. Наконец Векслер решил проигнорировать предостережение Луиса.
– «Вне границ, – сказал он, – и вне времен».
– «Вне границ и вне времен»? – повторил я. – И это все?
– Да, Джек, именно так: это было все, что написал перед смертью Шон.
Улыбка на лице Рили продержалась, быть может, секунды три. Затем в одно мгновение ее сменило выражение беспомощного ужаса, какое можно увидеть только на картинах Мунка. Все-таки человеческий мозг может дать сто очков вперед любому компьютеру – трех секунд наблюдения за нами оказалось вполне достаточно, чтобы Рили поняла: ее муж больше никогда не вернется домой. Никакой IBM это не по плечу.
Губы Рили приоткрылись, и на лице образовался жуткий черный провал, из которого вырвался сдавленный, нечленораздельный звук. Затем она выдохнула неизбежное в таких случаях, но абсолютно бесполезное: «Нет!»
– Рили, – сказал Векслер, – давай присядем на минутку.
– О боже, нет! Нет!!!
– Рили…
Она попятилась от дверей, словно загнанный в угол зверек, который порывается бежать то в одну, то в другую сторону; должно быть, Рили казалось, что она сумеет что-то изменить, если ей удастся уклониться от разговора с нами. В конце концов она скрылась за углом коридора, ведущего в гостиную.
Когда мы последовали за ней в комнату, Рили полулежала на диване в состоянии, близком к кататоническому ступору, что, впрочем, не сильно отличалось от того, что чувствовал сейчас я сам. Слезы только-только показались в уголках ее глаз.
Векслер опустился рядом с Рили на диван. Большой Пес и я остановились поблизости и трусливо молчали.
– Он умер, да? – спросила Рили, прекрасно зная ответ. Тем не менее она испытывала настоятельную необходимость покончить с неизбежным.
Векслер кивнул.
– Как все произошло?
Векслер смотрел в пол. Он некоторое время колебался, переводя взгляд с меня на нее и обратно. Но в конце концов сказал: