Разрушению социально-политических основ феодального мира предшествовала борьба просветителей с идеологией этого мира. «Религия, понимание природы, общество, государственный строй... — все должно было предстать перед судом разума и либо оправдать свое существование, либо отказаться от него», — писал Энгельс об исторической роли просветителей. Идеологи феодализма венцом исторического развития считали монархическое централизованное государство. Для просветителей центром мира и мерилом всех ценностей сделался человек. Все недостатки общества объяснялись многочисленными заблуждениями, глубоко укоренившимися в сознании. «Невежество, — писал Поль Гольбах, — заблуждения и ложь являются истинными источниками бедствий». Поэтому борьбу с общественным злом просветители начали с критики «ложных» взглядов и широкой пропаганды принципов новой освободительной мысли. Этой же задаче служила и философская лирика поэтов Вольного общества, в первую очередь — философская ода.
В такой оде обычно решалась какая-нибудь важная проблема общественного, религиозного или нравственного характера. Объект размышления выносился в название произведения. В оде одновременно было представлено и «заблуждение», с которым поэт вступал в полемику, и «истина», которую он самоотверженно защищал, вследствие чего правильный взгляд на мир как бы завоевывался на глазах читателя, а не преподносился ему в готовой и безапелляционной форме. Все это, вместе взятое, — развенчание и ниспровержение заблуждения, вдохновенное утверждение добра, правды, справедливости — составляло поэтическую атмосферу философской оды, ее боевой лирический пафос Наибольшее число философских од принадлежит И. П. Пнину. Они отличаются не только поэтическими достоинствами, но и смелостью в решении поставленных в них проблем. Лучшие среди них — оды «Человек» и «Бог». Востокову принадлежат оды «Фантазия» и «Парнас, или Гора изящности», Николаю Радищеву — ода «Время», Попугаеву — «К согражданам», Арцыбашеву — ода «Случай». Словом, почти каждый из поэтов Вольного общества испытал свои силы в этом жанре.
Одной из важных задач, поставленных в их философских одах, была критика ортодоксальных представлений о боге, природе и человеке. В своих философских взглядах никто из поэтов Вольного общества не дошел до атеизма. Подобно большинству просветителей XVIII века, они остановились на деизме, признававшем в боге первопричину всего сущего. Но важным и боевым началом в их деизме была мысль о полном невмешательстве божества в судьбы людей, а следовательно, и в общественную жизнь. Полнее всех эту идею раскрыл Пнин в оде «Человек». В противовес традиционному церковно-христианскому представлению о человеке как существе слабом, несовершенном, нуждающемся в постоянной поддержке и защите со стороны высшего промысла, Пнин выдвигает мысль о человеке-творце, зиждителе, преобразующем окружающий его мир. «Какой ум слабый, униженный Тебе дать имя червя смел?» — гневно вопрошает Пнин. «Человек» и «раб» — эти понятия не совмещаются в его сознании: «Прочь, мысль презренная! ты сродна Душам преподлых лишь рабов».
Вопрос о том, с кем полемизировал Пнин в оде «Человек», вызвал в начале истекшего десятилетия оживленную дискуссию.
Но кто бы ни был адресатом этого произведения, его антицерковная направленность несомненна. В отличие от церковников, Пнин воспевает безграничные творческие возможности человека, который измерил «планет теченье», создал искусства, издал законы и заставил «чтить правосудие». Всем этим он обязан только себе — своему «труду» и своей «опытности»:
Основные идеи оды «Человек» находят свое дальнейшее развитие в оде Пнина «Бог», полемически направленной против известной «духовной» оды Ломоносова, «выбранной из Иова», а косвенным образом — и против самой Библии. Связь между одами Пнина и Ломоносова прослеживается даже в метрике обоих стихотворений и в отдельных чисто фразеологических совпадениях: