Выбрать главу
Ломоносов
О ты, что в горести напрасно На бога ропщешь, человек...
Колючий терн его (бегемота) — охота Безвредно попирать стопой.
Пнин
Повсюду слышу лишь стенанья! Народы ропщут на творца...
Где только ты ступил ногой, Там терн растет колючий, злой.

Но дело, конечно, не в перекличке мотивов двух произведений, а в единстве поставленной в них проблемы и в диаметрально противоположных ее решениях. Речь идет о причинах человеческих страданий и зависимости их от воли божества.

Ломоносов оправдывает страдания людей предначертаниями высшего промысла. Бесконечная мудрость творца предполагает в конечном счете благо человечества, чего не в силах понять слабый и бренный ум человека. И подобно тому как Петр I — «земное божество» (см. «Надпись к статуе Петра Великого») — никому не давал отчета в своих государственных преобразованиях, точно так же и бог в «духовной» оде Ломоносова требует от человека полного доверия и беспрекословного подчинения:

Сие, о смертный, рассуждая, Представь зиждителеву власть, Святую волю почитая, Имей свою в терпеньи часть. Он всё на пользу нашу строит, Казнит кого или покоит. В надежде тяготу сноси И без роптания проси.

Пнин подходит к той же проблеме с иной, просветительской точки зрения. Зло и добро заключены в самом человеке. Страдания имеют чисто земное происхождение. Об этом в оде говорит сам бог:

О человеки! вы виною Терпимых между вами бед! Коль кровь сирот течет рекою, Коль правосудья вовсе нет И суть злодейства без числа, То ваши — не мои дела!

Отсюда следовал единственно правильный вывод: если бедствия людей проистекают из их собственных проступков и заблуждений, то и избавление от страданий — также всецело в руках человеческих.

Ту же мысль, но в более осторожной форме высказали Востоков и Попугаев. Творец, считают они, создавая человека, вложил в его сердце любовь к благу, но вместе с тем предоставил людям право свободного выбора между добром и злом, дабы они

...своим бы лишь рассудком управлялись В набрании себе путей.
(А. X. Востоков, «Бог в нравственном мире»)

Точно такую же идею в стихотворении «Бог» развивает и Попугаев.

Всевышний, по словам поэта,

...править небесам землей не показал, Но чувство совести влил в сердце человека, Но в недре оного закон свой начертал.

Даже и этот смягченный вариант освободительной просветительской мысли предоставлял человеческому разуму право устраивать общественное бытие без вмешательства высшего промысла.

Критика феодально-абсолютистских порядков велась просветителями не во имя другой, более совершенной социально-исторической формации, а во имя вечных и неизменных законов природу, от которых, по их мнению, отошло современное им общество. Отсюда берет свое начало культ природы, столь характерный для публицистических и поэтических произведений поэтов Вольного общества.

В оде Востокова «Парнас, или Гора изящности» природа персонифицирована в образе прекрасной античной богини. «Млекополными» грудями она щедро питает всех своих бесчисленных чад. У нее нет ни любимцев, ни париев. Всем людям без разбора она дала все потребное для их блага. Для того чтобы быть счастливым, необходимо соблюдать ее законы и постоянно совершенствовать дарованные ею способности.

В ком есть желанье, всяк способен Возвысить дух свой, просветить Свой разум. Пашне он подобен, Могущей всё произрастить, Когда приложит пахарь руку.

Так утверждается просветителем Востоковым мысль о природном равенстве всех людей.

Сословным привилегиям феодального мира деятели Просвещения противопоставили идею всеобщего равенства перед законом. Этому принципу они придавали столь серьезное значение, что почитали его чуть ли не главным условием существования разумно устроенного общества. Показательна в этом отношении «Ода на правосудие» Пнина с эпиграфом из книги Гольбаха «Естественная политика»: «Правосудие есть основание всех общественных добродетелей». Бросается в глаза симметричное построение оды, четко поделенной на две части. В первой — перечисляются блага, которые несет с собой честный, нелицеприятный суд; во второй — беды, порожденные неправосудием. Такого рода композиция, несущая в себе противопоставление истины и заблуждения, наиболее распространена в просветительской литературе. Своей поэтикой, прежде всего композицией, ода Пнина более всего обязана радищевской «Вольности».