Хмыкнув, Геральт приветственно помахал рукой тому, кто не решался показаться целиком.
— Чего тебе нужно, герой? Хочешь героически сдохнуть? Можем помочь. Только тебя даже не похоронят с почестями, хоронить будет нечего.
«Ну, началось, — подумал Геральт с легкой досадой. — Почему эти горе-террористы все такие одинаковые? Злые механизмы и то больше друг от друга отличаются, чем эти тупорылые боевики из плоти и крови, чтоб их…»
Утопив тангенту передачи, ведьмак спокойно произнес в рацию:
— Если ты войдешь в кабину, по центру пульта, прямо под лобовым стеклом увидишь черную продолговатую коробочку. Там несколько мелких кнопок и две крупные, черная и оранжевая. Нажми оранжевую, тогда наши сверхважные переговоры не сможет подслушать любой осел с включенной рацией.
Максим нерешительно потянулся к громкой связи, к оранжевой кнопке.
— Жми, — кивнул ему Геральт в ответ на вопросительный взгляд.
Дверь в кабине напротив наконец приоткрылась пошире, и в левое (если смотреть от Геральта с Максимом) кресло плюхнулся один из боевиков. Геральт не мог поручиться, видно было все-таки не ахти, но, кажется, это был человек; в крайнем случае — метис-квартерон. Он послушался Геральта и сразу же включил громкую.
— Слышно, герой? — Голос был тот самый, гнусный.
— Слышно, — буркнул Геральт.
— И что теперь?
— Теперь поговорим.
— Ты кто такой вообще? — с нажимом сказал боевик. — Ты хоть понимаешь, куда влез?
— Понимаю, — заверил Геральт. — На спецпоезд. Захваченный вами. К текущему моменту — захваченный лишь частично.
— Ой-ой, — с некоторой иронией отозвался боевик. — Частично! Сейчас встанем, возьмем тебя к ногтю — и все дела.
— Щур и прочие Левши уже взяли, — равнодушно возразил Геральт. — Вон, валяются, пукнуть боятся. И еще двое за дверью — кажется, их зовут Худой и Фаза. Куда их, кстати? Сразу на шпалы выбросить, или сперва поторгуемся?
— Хамишь, герой. — Боевик злился. — Накажем!
— Слушай, ты, как там тебя, — перебил его Геральт. — Я ведь не хрен пойми кто. Я ведьмак. И не молодой, а матерый. Осерчаю — хана вам вместе с вашим паровозом. Поэтому не серди меня и не пугай, пуганый.
Было видно, что в приоткрытую дверь кабины боевику что-то явно подсказывают. Видимо, указания от главарей. Выслушав, боевик опять сосредоточился на Геральте:
— Чего тебе нужно?
— У вас мой парнишка. Я должен его увидеть и переговорить с ним. Немедленно.
— А если мы откажемся?
— Дело ваше, конечно. Для начала я повыбрасываю из поезда ваших орлов. Начну, пожалуй, с Левши, братца Риди.
Несколько секунд тишину нарушал только мерный гул движущейся по рельсам сцепки. В щель парламентеру опять что-то подсказывали.
— Погоди, ведьмак, не гони тачку! Зачем же сразу выбрасывать? Увидишь своего шкета, не проблема. Но хотелось бы знать — что дальше?
— А дальше все просто: если мой парнишка цел и невредим, мы просто уйдем. И машинистов с собой прихватим.
Похоже, Геральту не поверили.
— Уйдете?
— Уйдем.
— И… не будете пытаться нас остановить?
— Не будем. Мы ведьмаки, а не спецназ. Чихать нам и на президента, и на министров, и на их свиту. Хоть в заложники их берите, хоть в асфальт закатывайте — дело ваше.
Кажется, ведьмаку не верили. Ничего удивительного, впрочем. В собеседниках у него сегодня ходила весьма специфическая публика. Но то ли главари террористов хорошо представляли, на что способны ведьмаки, то ли еще почему, однако примерно через минуту переговорщик пробурчал по громкой:
— Ща приведем твоего шкета…
Геральт просто кивнул и принялся ждать.
Он не зря при террористах заикнулся о президенте и министрах. И если еще несколько минут назад у Геральта имелись некоторые сомнения, то теперь они исчезли: целью захватившего сцепку сброда были именно ведущие политики Большого Киева, иначе сброд повел бы себя по-другому. Сброд вообще терпеть не может необоснованных обвинений и сразу встает на дыбы.
Тут на дыбы никто не встал, сглотнули и состроили напряженные рожи. А Риди, как и подсказывало ведьмачье чутье, явно с террористами в сговоре.
Через несколько минут в кабину напротив втолкнули Даля. Видно было по-прежнему не ахти, оставалось уповать только на расспросы.
— Ты цел? — первым делом справился Геральт.
— Почти.
— Ранен?
— Да. Огнестрел, в бок, по касательной. Залил аэрозолем, можно забыть.
— Хорошо. Сойти сможешь?
— Смогу.
— Эй-эй, какие мы быстрые, — забеспокоился боевик-переговорщик. — Насчет «сойти» пока рано толковать!
— А по-моему — самое время, — произнес Геральт жестко. — И лучше бы со мной говорил тот, кто действительно решает, а не ты, бобик.
Переговорщик не успел возмутиться; новый голос вплелся в разговор:
— Ведьмак! Не много ли ты на себя берешь?
Вот это был действительно главарь. Либо один из, либо единственный. Интонации, легкая благородная хрипотца — каждая мелочь свидетельствовала о том, что обладатель этого голоса обычно отдает приказы, а не исполняет чужие.
— Беру только свое, — холодно отозвался Геральт. — Ты умный, раз сообразил включить громкую еще в одной кабине. Значит, и мои действия сумеешь предвидеть. Как полагаешь, если я сейчас разблокирую автосцепку и отделю головную пару от остального состава, что произойдет? Пока твои балбесы вынудят Петровича активировать реактор в хвостовой паре, я уже буду в ваших вип-вагонах. Сколько твоих живых к тому моменту будут мертвы, как думаешь?
— Мутант долбаный, — вякнул было кто-то, но ему словно рот заткнули — со звонким шлепком. Вполне возможно, натурально заткнули, ладонью, а то и зуботычиной.
— Я никогда не конфликтовал с Арзамасом. Не хочу осложнений и сейчас. Бери своего паренька и уходи, хрен с тобой.
— Машинистов я заберу тоже.
— Что тебе машинисты, ведьмак?
— Я защищаю живых Большого Киева. Это моя работа.
— Защищаешь от опасных механизмов. Не так ли?
— Находиться на этой сцепке им опасно. Для меня этого достаточно, чтобы взять их под защиту. А управлять локомотивом смогут и твои фальшивые покупатели. Или тот же Левша, братец замтэче Риди. Наверняка ведь умеет, да?
Геральт снова сблефовал, и снова угадал.
— Все-то ты знаешь… — с досадой пробормотал главарь. — И про покупателей, и про братьев. Дотошных мутантов растит Весемир.
— Не мы такие, жизнь такая, — парировал Геральт. — И мне начала надоедать пустая болтовня. Пора бы уже и к делу.
— Хорошо! — рявкнул главарь неожиданно громко. — Прыгайте к гоблинским мамашам, я никого не держу! Но останавливать сцепку никто не будет, учти!
— Замечательно, — Геральт и не думал возражать. — Даль, проследи, чтобы выпрыгнул машинист, а затем прыгай сам. Влево по ходу.
Видно было, как Даль требовательно протянул связанные руки к террористу в кресле. И тот безропотно разрезал путы.
— Что? — с легким замешательством спросил Максим Геральта. — На ходу будем прыгать? Даже не остановимся?
— Спрыгнем, это нетрудно.
Ведьмак был совершенно не расположен спорить или уговаривать кого-либо. Он просто встал, проверил амуницию (скорее по привычке, чем по необходимости) и вышел в коридорчик. Там открыл левую боковую дверь — стук колес на стыках рельсов сразу стал громче.
Сцепка шла не слишком быстро, но понятно, что неподготовленному живому и нынешняя скорость казалась запредельно высокой.
Открылась дверь и во второй паре; показалась сначала чья-то голова, а затем половина грузноватого силуэта в уже знакомом синем полукомбезе железнодорожника.