Интерлюдия прибытия
- Это невероятно, что Вам угрожала такая опасность, но мы с Вами встретились и теперь смотрим на всю эту историю со стороны, глазами будущего читателя. Вы ведь напишете эту историю? – спросил заинтересовано Бэнджамин.
- О да. Я еще не знаю, если честно.
- Я думаю, Вам стоит её написать… А могу я задать Вам один не скромный вопрос?
- Задавайте, конечно, – усмехнулся я.
- Когда Вы сказали, что едете на похороны – это была правда, или предполагалось, что тот человек от Вас отстанет?
Я ощутил, как что-то тяжело рухнуло у меня в груди и там стало пусто, как в тот самый день. Словно на моих глазах срубили большое зеленое дерево, а на его месте остался лишь невысокий, покрытый опилками, пенек. Словно птица, что тонким голоском щебетала на еще живой ветке, не успела подняться в воздух и погибла под весом его массивного ствола. И пускай это дерево с тех пор уже давно стало трухлявым, давно распилено и по частям вынесено с моих глаз, они все равно наполнились слезами. Как и в тот день.
- К сожалению то была правда. Тогда, 2 года назад, я узнал, что потерял своих родителей.
Бэнджамин видел, с каким трудом мне дался этот ответ и осторожно положил руку мне на спину. Мне стало тепло, и я всем телом ощутил его поддержку. Вдруг динамики громкоговорителей снова засвистели и меланхоличный женский голос объявил:
«Товарищи пассажиры, поезд, курсирующий по направлению Лондон – Эдинбург, прибывает через 2 минуты. Будьте внимательны, время остановки – 5 минут…»
Поднявшись на ноги, мы подошли к краю платформы и увидели приближающийся в сотне метров поезд. Он спокойно катился по рельсам, сбавляя скорость. Двадцатиметровый красавец «Вечерняя звезда», с пятью движущими осями. Серые клубы дыма вырывались из трубы на крыше, наполняя окружающий воздух запахом сажи и копоти.
Уже через минуту поезд окончательно остановился на станции, и мы смогли войти внутрь. Пройдя по длинному коридору, мы нашли наше купе, которое оказалось последним. Внутри было гораздо теплее, чем на улице, не смотря на гуляющий по всему вагону сквозняк. Погрузив чемоданы на полочки для вещей, мы заняли свои места и смогли перевести дух. Не знаю, что было в багаже у Бэна, но свою пишущую машинку я тащил с трудом, и даже корил себя за то, что решился взять её в путешествие.
- Вы знаете, у меня ведь есть для Вас история, которая, как мне кажется, как раз подошла бы для Вашей книги! – отдышавшись, заговорил Бэн. – Она достаточно длинная и возможно я не успею рассказать Вам её целиком – всё же мне выходить раньше, чем Вам…
- Вы меня заинтриговали.
- Хотите, что бы я её рассказал? А если я не успею закончить?
- Ох, об этом не беспокойтесь, у меня хорошо работает фантазия, – рассмеялся я.
Подготавливаясь к рассказу, Бэнджамин снял с себя верхнюю одежду и повесил на вешалку у входа в купе. Расстегнув пуговицу на вороте рубахи, он откинулся на спинку сидения и задумался. Поезд снялся с тормоза и заметно дернулся перед отправлением. Станция за окном наполнилась тёмным от сжигаемого угля смогом и, плавно отдаляясь, поплыла назад – мы постепенно набирали скорость.
- Только давайте договоримся, что Вы не будете меня перебивать, задавать уточняющие и другие вопросы во время моего рассказа, и отнесетесь к этой истории со всей серьезностью…
Жизнь в подвале
Всю свою жизнь я прожил в одном достаточно старом доме, он был в несколько раз старее меня самого. Это был не самый центр Лондона, но днем я всегда старался прогуляться к нему пешком. Обычно это занимало у меня час. Я старался не торопиться, ибо любил наслаждаться архитектурой зданий и погружался в историю этого района с головой. К тому же, быстро ходить мне было уже не так комфортно, как раньше.
Одевая свой серый пиджак, я всегда выходил к зеркалу в прихожую, чтобы убедиться, что он все еще хорошо на мне сидит. Там я снимал с вешалки свою шляпу с козырьком и скрывал под ней свои седеющие пряди волос. Их было не так много, но днем они начинали блестеть на солнце и я казался старше своего возраста, поэтому я полюбил носить эту шляпу.
В тот день я как обычно собрался на прогулку. На улице стояла духота - летнее пекло загнало всех неженок и туристов по домам, поэтому город был практически безлюдным, и я мог свободно любоваться барельефами и выступающими эркерами зданий восемнадцатого-девятнадцатого века. Многие из них к слову пришли на смену унесенным «Большим пожаром» 1666 года.