- Вот это ты меня на старости лет разыграл, конечно, я даже поверил что…
- Я же говорил – ты мне не поверишь. – Не стал дослушивать его я.
- Да все, шутка удалась. Можешь выйти из образа.
- ГУ-НО! – Крикнул я в пустоту вокруг нас, все еще не покидая надежды показать то, зачем мы сюда пришли.
- Ты издеваешься надо мной? Бэн, не выводи меня, хватит придумывать сказки.
- Это не сказки, Арчи, он существует. ГУ-НО!
- Кто он?! – Нервно закричал старик, схватив меня за плечо.
- Создание, что живет в этих трубах. Огромное, не описанное досель в книгах, создание. У него большие желтые глаза и несколько гигантских тентаклей…
- И зовут его Гуно, да? – Похоже, Арчи не верил ни единому моему слову.
- Это звуки, что оно издает, передвигаясь по трубам. Имя дал ему я.
Тот похлопал меня по плечу, которое только что крепко держал, и развернулся в направлении лифта.
- Если бы Розалинда была еще жива, ты бы не сбрендил так рано. – Проговорил он через плечо.
- Не говори так! При чем тут вообще Розалинда?
Он остановился, возле дверей лифта и холодно промолвил:
- У тебя маразм, Бэнджамин.
- Да нет у меня никакого маразма! – Закричал я, не сдерживая эмоций. – И кстати, на лифте отсюда не уехать.
Тот молча вызвал лифт, двери перед ним открылись, и тусклый свет в кабине озарил недовольное и одновременно грустное лицо моего еще недавно близкого друга. Он ведь всегда приходил мне на помощь. И хотя я знаю, что за словом в карман он не лез никогда, упоминать в разговоре Розалинду ему совершенно не стоило. Двери лифта закрылись, я еле сдерживал нахлынувшие с воспоминаниями эмоции.
В тот день я пришел с работы раньше обычного, в доме было тихо. Я вошел на кухню и увидел записку – на оторванном клочке бумаги, лежащем на столе, красовался почерк жены: «Дорогой, я ушла за молоком в продуктовый на углу. Твоя любимая Розалинда».
Я переоделся, включил музыкальный проигрыватель и поставил одну из своих любимых в то время пластинок – «В короткие часы» Фрэнка Синатры. И только игла коснулась дорожки, я сел в кресло рядом и закрыл глаза на пару мгновений. Мне хотелось просто насладиться музыкой, легкими переборами клавиш и бархатным, тягучим голосом Фрэнсиса. Я расслабился, тепло звучащего голоса передавалось через тепло кресла, и я невольно уснул.
Когда я открыл глаза, пластинка уже давно доиграла и осуждающе шипела мне прямо в ухо. За окном стемнело, я посмотрел на часы и ужаснулся. Стрелки часов уже практически встретились с двенадцатью. Розалинды в комнате по-прежнему не было. Я поднялся с кресла и пошел на кухню, с надеждой найти ее там, но кухня оказалась пустой, как и несколько часов назад. В тот момент я и начал переживать по-настоящему.
Она не могла ходить в магазин так долго, с ней явно что-то произошло, но я изо всех сил молил бога, что бы это было не правдой, и она была в порядке. Молил, что бы она была жива и в этот самый момент зазвенела ключами в прихожей.
Как я вообще мог уснуть и пропустить мимо себя весь вечер? Вдруг она приходила и снова ушла, и нет нужды так переживать и заламывать пальцы? Вопросы роились в голове как обеспокоенная стая пчел, у которой пытаются забрать мёд. Да вот только пчелой себя чувствовал я, не в состоянии найти себе место и наворачивая круги по комнате. Роза исчезла, и мне нужно идти ее искать.
Я вышел из квартиры в том, в чем был, закрыл входную дверь и, на всякий случай, пешком спустился на первый этаж. Осмотрев весь подъезд, я вышел на улицу. Ночная ноябрьская улица была холодной и сырой, туман растянулся беспросветной гладью, таким образом, скрыв силуэты фонарных столбов, ветви деревьев и одиноких людей, создавая в моем сознании мрачные образы. Черные ветки, появляющиеся перед самым лицом, словно монстры набрасывались на меня из серой неизвестности.
Я смотрел себе под ноги, стараясь не пропустить возможную преграду на пути. А учитывая, что бедная Розалинда могла подвергнуться нападению и теперь лежать без сознания посреди улицы, смотреть под ноги необходимо еще более внимательно. Я очень не хотел, чтобы мои худшие опасения сбылись, но и пропустить где-то в тумане свою жену было бы ужасной ошибкой.